Фридрих Соломон Перлз (намного позже изменивший имя на Фрица) родился в 1893 году в темном квартале еврейского гетто в Берлине[12].
Его отец был поставщиком вина и пускался во всяческие авантюры во время частых деловых поездок. Он презирал своего сына и обходился с ним, как с «кучей дерьма»… а тот, в свою очередь, ненавидел отца. Он даже не пошевелился, чтобы похоронить отца! На протяжении всей своей долгой жизни Фриц протестовал против всех родительских имаго (в том числе имаго Фрейда) и был активистом анархистских движений.
Его мать была верующей иудейкой, обожавшей театр и оперу (такой она запомнилась Фрицу на всю жизнь). Она очень резко спорила со своим мужем, дома довольно часто случались перебранки и побои.
Уже в 10 лет Фриц был невыносимым ребенком: он отказывался учить уроки, подделывал в дневнике оценки, порвал плетку, которой порола его мать, и бросил ей в лицо…а в возрасте 13 лет его исключили из школы. Его мятежные тенденции проявились очень скоро и не заставили себя ждать.
Отец отправил его работать, и тогда Фриц решил на свой страх и риск записаться в свободную школу, где возобновил учебу, полностью посвятив себя экспрессионистскому театру. Он посещал труппу «левацкого» духа, которая проповедовала полное включение актера в его роль. Намного позже в Нью-Йорке он часто посещал «Living Theater». Гештальт позволит ему развить вкус к театральной игре, а также к глубокому включения актеров…и к анархистской автономии!
Его учение было прервано Первой мировой войной, на фронтах которой он был ранен и отравлен газами.
После войны в 27 лет он закончил свою докторскую диссертацию по медицине и стал специализироваться в области нейропсихиатрии.
В 33 года он предпринял свой первый психоанализ у Карен Хорни, которая продолжала поддерживать его на протяжении всей своей жизни и дала ему пристанище у себя в Нью-Йорке (двадцатью годами позже).
Параллельно он нашел место ассистента-врача у Курта Гольдштейна, который проводил исследования, посвященные нарушениям восприятия у людей с мозговыми ранениями (опираясь на работы гештальт-психологии). Именно здесь Перлз познакомился со своей будущей женой Лорой, которая в свою очередь стала психоаналитиком и активно участвовала в разработке их нового метода.
Фриц Перлз прошел затем еще три курса психоанализа, прежде чем сам начал работать в качестве психоаналитика.
Его третий аналитик, Евгений Харник, был особенно «строгим»: он постоянно соблюдал отчужденную нейтральность, избегая даже здороваться за руку со своими пациентами, и произносил не более одного предложения за сеанс. Чтобы сохранять холодность и не обнаружить себя в модуляциях голоса, он натирал себе ноги солью! Между тем Перлз прошел у него анализ, очень скрупулезный и тщательный – каждый день в течение 18 месяцев. Как это было принято у ортодоксальных психоаналитиков, Харник запрещал своим пациентам принимать важные решения на протяжении всего курса анализа, чтобы непредвиденные случайности не повлияли на эти решения. Итак, когда Фриц решил жениться, он вынужден был прервать свой анализ и «с радостью поменял кушетку психоаналитика на брачное ложе». Тогда ему было 36 лет, Лора была моложе его на 12 лет.
Его четвертый анализ оказался намного менее классическим; он его проводил с Вильгельмом Райхом, будущим оппонентом Фрейда и предтечей «биоэнергетики». Райх использовал – в отличие от Харника – активную технику, смело прикасался к телу своих пациентов для того, чтобы помочь осознать их напряжения. Он подходил совершенно прямолинейно как к сексуальности (рассматривая оргазм как центральный уравновешивающий фактор), так и к агрессии, а в области политики он ратовал за крайне либеральный марксизм, что, кстати, послужило причиной его исключения из коммунистической партии. Вскорости он был исключен и из Международного Психоаналитического Общества за свою слишком «включенную» практику. Но Перлз высоко ценил его, и в последующем развил в Гештальте многие принципы Райха.
В 1934 году в возрасте 41 года Перлз бежал из нацистской Германии и обосновался в Южной Африке, где основал Южно-Африканский Институт Психоанализа. Его практика оставалась тогда
