— Ты же меня знаешь, сестра, — с нажимом произнёс я, намекая, что тему надо закрыть. — Я сделаю всё, чтобы моя супруга была счастлива.
…и вторая — тоже. Твою мать, вот как меня угораздило-то?
Было заметно, что ответ родственницу вот ничуть не удовлетворил. Я уже решил высказаться ещё более прозрачно, но тут Свен вдруг дёрнулся, вскочил и уронил стул:
— А? Жена?!
Я демонстративно обнял ведьмочку за талию, про себя только закатывая глаза. Вот же бывают… индивидуумы.
— Я… это… мне п-пора… к-кажется… точно пора! — хоть места было достаточно, меня аэромант обошёл, едва ли не распластавшись по противоположной стене, и с последними словами задал стрекача — только пыль столбом встала! Совсем не фигурально.
— Идиот, — потёрла лоб дочка Мартина, одновременно движением ладони запуская мини-смерчик, словно пылесос начавший втягивать в себя всю пыль.
— Зато ты его больше три года не увидишь, — рассудительно отозвалась её подруга. — Он ведь тут торчал, подозреваю, потому что на практику ехать не хотел. А теперь пешком туда доберётся, не останавливаясь! Кстати, Арн… ты извини, что я спрашиваю, но сам-то ты как так рано вернуться смог? Практику ведь вроде нельзя прерывать?
— Это долгая история… — я расслышал, как Наташа тихо, но отчётливо хмыкнула у меня за спиной: научилась у остальных. И тут же так же тихо ойкнула, когда смерчик ткнулся ей в ноги… и распался, осыпавшись кучкой сухой грязи. Сестра поморщилась, опять взмахнула ладонью… и ничего не произошло. Повторный жест поднял ветер в комнате… и осыпал пылью подол платья и обувь Тёмной.
— Так, — решил отвлечь я от «феномена» совсем уже нахмурившуюся родственницу. — А давайте вы сейчас поможете Наташе выбрать ателье и фасоны платьев на пошив, а я вас за это угощу кофе с пирожными в кафе, и заодно расскажу, как так получилось с практикой.
— Ура! В смысле — конечно! — даже раньше хозяйки квартиры отреагировала Ола. Инцидент с засбоившей магией оказался мгновенно забыт. — У Ладочки тут и каталоги лежат! Слушайте, мальчики, может, сходите в кафе сами и купите на всех на вынос? А потом в ателье зайдёте, чтобы обмерщика прислали часам к пяти? А то не идти же твоей жене туда самой вот так?
— Ты в ближайшее ателье, а я — в кафе? — «простодушно» предложил Пак.
— Ты серьёзно хочешь вернуться туда в ближайшие полчаса и до пяти слушать болтовню про тряпки? — с удивлением посмотрел я на него. До парня дошло, он аж побледнел, болезный. — Запоминай: раз уж она тебе доверила что-то принести, должна получить лучшее. Согласен? Тогда пошли на остановку рейсовика, у северных ворот Нессарии как раз есть отличное заведение. И там же салон красоты знаю — платье платьем, а про причёску забывать нельзя. И про макияж.
— Смерти моей хочешь? — насупился приятель.
— Потерпишь как-нибудь пять минут, пока я буду договариваться на счёт мастеров на выезд, — отмахнулся я. — Только своей не забудь рассказать потом, как два часа мучительно помогал другу выбирать лучших портных в столице.
— А они, те, твои, лучшими будут? — переспросил он.
— Конечно же нет! — посмотрел я на него с удивлением. — Но мы же мужчины, понимаешь? Нам позволительно выбрать ателье плохо. А вот усилия обязательно оценят… а заодно и посылать с глупыми и неконкретными заданиями больше не будут.
— Где ты этому только научился? — пробурчал он.
— Семейная жизнь, друг, — сочувственно похлопал я его по плечу. — Если у тебя глубокие чувства к Оле… ну вот, учись уже сейчас.
Виталист обхватил голову руками и застонал.
1.
Признаюсь честно — попробовать свести Натану и сестру было решением спонтанным. Интуитивным, а не продуманным. Иногда так бывает: делаешь что-то неожиданно для себя, доверившись не очень ясному ощущению — и получается хорошо. Впрочем, если бы я подумал, скорее всего тоже решил попытаться. В конце концов, Ладу я знал достаточно хорошо — сложно не узнать, живя полтора года буквально бок-о-бок. Потому догадаться, как поступит родственница, когда я приведу девушку и скажу «моя жена» — мне было не сложно.
Удивительно, но семья Мартина, пока я жил с ними, да и после тоже реально относилась ко мне как близкой родне. Причем не требуя ничего взамен, просто потому что я был сыном Лилианы. Это был для меня… новый и неожиданный опыт. Точнее, хорошо забытый старый: моя семья на Земле тоже меня любила и поддерживала, пока я был ребёнком. А вот повзрослев, я в какой-то момент внезапно почувствовал, что значит жить, полностью предоставленным самому себе. За что боролся, называется…
