Парень в новеньком «навороченном» камуфляже, утверждал всю дорогу, что любит воевать, это его призвание и пр… Когда он снял куртку, то все увидели на его груди слева, удивительную «наколку» в виде мишени и надпись «снайпер, целься сюда», такая же мишень украшала и левую лопатку парня.
— Я уже второй раз еду, — возбужденно твердил «мишень». — Люблю я это дело… Жаль, полк наш вывели рано, только два месяца успел побыть. Нет, пацаны, война это мое дело, мое призвание. Теперь до конца останусь. Контракт на всю катушку заключу.
Выйдя покурить в тамбур, Вовка увидел там странного мужчину, того самого, одетого как будто с вечеринки, который яростно спорил с двумя молодыми парнями. Увидев Владимира, мужчина воспрял духом и запросил у него поддержку:
— Вот, ты то там уже был, объясни этим дуракам, что там совсем не сказка!
Но объяснять что-либо «дуракам» никакого желания, да и смысла не было. Вовка просто посочувствовал мужику, согласившись с ним, а парни потеряли интерес к спору.
А в общем, не считая пары обмочившихся в штаны и трех обрыгавшихся, дорога прошла спокойно. И утром невыспавшаяся, не похмеленная команда высаживалась на вокзале в Москве.
Здесь в метро произошло небольшое происшествие изрядно повеселившее «братву». Рядом с партией, в вагоне, стоял молодой усатый человек в форме, с медалью на груди. Поначалу будущие контрактники уважительно рассматривали его, полагая, что этот парень приехал «оттуда». Но вскоре разглядели, что форма не военная, а казачья с лампасами и прочей атрибутикой насильственно возрождаемого сословия. А медаль на его груди не боевая а «10 лет казачьим войскам России». О, что тут началось…
— Эй ты, есаул, — раздался голос, — фуражка не жмет?!
Казак продолжал молча стоять, не обращая внимания на столь неотесанную публику. Но не тут то было. Через секунду к нему подскочили двое будущих защитников Отечества и со смехом натянули фуражку на уши. Сопротивление «есаула», весьма робкое, надо заметить, было мгновенно подавлено.
— Вот так то лучше, самое в пору, — произнес один из глумителей казачества.
Остальные разразились громким хохотом. Затянули песню: «Есаул, есаул, что-ж ты бросил коня…» Покрасневший до корней волос казак, не вынеся такого глумления, спрыгнул на ближайшей станции.
Примерно к обеду их партию и еще партии с других городов привезли в подмосковный поселок в расположение Таманской дивизии.
Пока шли к воротам КПП, бросался в глаза один дядька лет под сорок, в грязной светлой рубашке и таких же грязных и порванных брюках. Дядька волок по земле за оторванный ремень, огромную сумку. Весь путь до казармы он то и дело выкрикивал: «Афган! Чечня! Карабах!»
В отличии от кампании 1995 года теперь, как выяснилось, отправки осуществлялись не по воздуху, а по железной дороге, что составляло кучу проблем с билетами, бронированием мест и прочим. Первым делом как обычно стали отбирать специалистов: водителей, сварщиков, механиков. Их стали отбирать, еще не дав зайти в казарму. Найдя нужных специалистов, офицеры тут же увели их и тем же днем обмундированные с заключенным контрактом эти люди уехали с NN-ским полком Таманской дивизии. А вот остальным пришлось попариться.
В казарме толпились люди. Некоторые уже не первый день. Кто-то дожидался отправки и был уже одет в форму, кто-то, как и они, только прибыли и не успели еще переодеться и освоиться. Вновьприбывшие волновались в ожидании заключения контракта. Владимир был спокоен, по прошлому опыту зная, что контракт заключат на 100 %. Что бы его не заключили, надо уж было бы очень постараться. Но выяснилось, что кое-что все-таки поменялось.
Когда Владимир стоял и, как ветеран контрактной службы, объяснял ребятам что и почем, как будут их всех раскидывать, к нему подошел «ботаник», да тот самый что в поезде не пил, а всю дорогу читал книгу. Смущенно протерев очки, он обратился с вопросом:
— Слушай, а тут по разговорам понял, что ты юристом был на гражданке, и едешь уже во второй раз?
— Ну да, все верно, — согласился Владимир.
— Вот скажи, пожалуйста, — продолжал «ботаник», — меня возьмут с судимостью? Я пять лет отсидел. Возьмут меня?
