Герой: эволюция, или Как мы стали теми, кто мы есть - страница 4

Вот они, опасности классического образования. Сейчас ничему подобному уже не учат, но учили на протяжении доброй пары веков до моего рождения. Любой образованный человек в Европе получал солидные знания в области классических языков. Конечно же, был с ними знаком и тот, кто изобрел слово addict. Думаю, не будет преувеличением сказать, что латынь и греческий были известны в любом доме, где имелись хоть какие-то книги помимо Библии. А если владелец такого дома еще и проучился какое-то время в университете, то к накопленным знаниям о классических языках добавлялась и культура народов, которые на них говорили, их истории, мифы и легенды. Несомненно, и Габриэль Фаллопий был со всем этим знаком. И Фридрих Сертюрнер, конечно же, знал о греческом боге грез (и, скорее всего, не отказался бы потратить 45 минут на дискуссию о том, почему это бог именно грез, а не сна). В Германии XVIII–XIX веков любой человек, имевший квалификацию фармацевта, конечно же, знал такие вещи.

Это относится и к Феликсу Хоффману. Итак, почему же он назвал открытое им вещество героином?

Еще до того, как я узнал, что это действительно так, я всегда смутно предполагал, что «герой» – древнегреческое слово. Мне казалось, что у него подходящее звучание. Кроме того, еще я смутно предполагал, что и в нынешнее время это слово может обозначать что-то сложное, значимое и до сих пор отдаленно актуальное для современного греческого наследия. Поэтому я наивно решил, что нашел доказательство своей правоты,

когда впервые прибыл в Нью-Йорк в 1974 году. Я тогда питался в греческих столовых с пышными классическими названиями наподобие «Парфенон» или «Акрополь», а также в греческих уличных лавках, зачастую не имевших вообще никакого названия. Тем не менее в меню любого из таких заведений имелись hero sandwiches[14]. «Видимо, это дань уважения традиции, – решил я, – наподобие сине-белых стаканчиков для кофе навынос[15], и заодно веление культурного наследия, нечто вроде ритуального коленопреклонения». Хотя, скорее всего, это просто рекламный ход, что-то вроде: «Съешь этот великолепный сэндвич – и ты тоже станешь легендарным героем, которого будут прославлять тысячи лет». Как слоган «Завтрак чемпионов» в рекламе хлопьев Wheaties.

Ничего подобного! Как выяснилось, слово hero было всего лишь нью-йоркским вариантом произношения греческого gyro[16] Сэндвич-герой оказался просто сэндвичем с начинкой из мяса, которое срезали тонкими ломтиками с большого куска, медленно вращающегося на вертеле над жаровней. То же самое появилось в Британии несколько лет спустя под названием «кебаб» – может быть, действительно значимое для современной культуры явление, но не имеющее никакого отношения к античному наследию.

Тем не менее «герой» – все же действительно древнегреческое слово. И несомненно, как и в слове «варвар», стоящая за ним концепция определена – а точнее, бессознательно вылеплена в мельчайших подробностях – нуждами, заботами, желаниями, предрассудками, стремлениями и страхами, характерными для этой древней культуры. У всех историй есть свое предназначение, и чем история старше, чем больше испытаний она прошла, тем ее предназначение ближе к каким-то базовым понятиям. Определить, в чем именно оно состоит, может быть затруднительно. Воображение – странное изобретение человечества. Совместить его с беспощадной логикой эволюции не всегда просто.

Сегодня нам известны потрясающие вещи о происхождении человека. Когда я был студентом-юристом, моя подруга (а впоследствии и поныне моя жена) Джейн параллельно изучала первобытную историю и археологию. Юриспруденция, кажется, никогда не была особенно популярным предметом, а вот ее область исследований в то время переживала небывалый подъем. Вот-вот должны были найти «Люси» – окаменелые останки