Азми покачал головой. — Пока я со своими легионерами буду гоняться за Хамидом, — сказал он, сокрушенно кряхтя, — революция города и деревни охватит всю страну. Взгляните, генерал. — Азми, не вставая, ткнул пальцем в карту, висевшую на стене под чучелом фазана. — Видите эти красные отметки на карте? Нет ни одной деревни Приречья, ни одного городка в верховьях реки, где бы их не было, а вокруг столицы они образуют плотное кольцо. Видите? Так вот, это отмечены все места, где мы обнаружили тайные склады оружия и боеприпасов вплоть до пулеметов и гранат, не говоря уже о винтовках. Взгляните! — Он поднялся, с усилием сдвинув свою тушу с места, подошел к другому столу и достал подробную, испещренную затейливой вязью рукописную карту местности. — Вот, видите? Повсюду во всех этих деревнях и городах мы ловили и арестовывали террористов и революционеров, и не по одному или по два, а десятками, даже в деревнях. А теперь взгляните сюда! — Тяжело переваливаясь, он подошел к окну и взмахнул пухлой рукой, указывая генералу на свои охотничьи угодья, свои поля с первыми в крае ирригационными сооружениями, весь этот дышащий жизнью водораздел между рекой и пустыней.
— Видите вы этих людей на моих полях, на моих, принадлежащих мне землях? — Он с силой ударил себя кулаком в жирную грудь. — Думаете, это просто крестьяне? Обыкновенные люди в джалабии[11], да? Ошибаетесь, сэр! Никому из них я больше не могу доверять. Все замешаны в этих делах. Каждый жалкий землекоп, каждый бродяга. Посмотрите, что творится на наших дорогах! Сколько развелось у нас воров и разбойников, от которых нет спасенья — ведь их не сотни, их тысячи! Люди бросают родные деревни и ударяются в разбой — грабят, убивают, крадут винтовки у солдат. А солдаты! Если б вы только знали, сколько у нас дезертиров каждый месяц — даже среди моих легионеров! А горожане, все эти обитатели трущоб, которые с утра до вечера строят заговоры и козни, потому что им больше нечего делать! Что же вы думаете, они будут сидеть тихо и мирно, пока я буду занят погоней за Хамидом?
Азми фыркнул и вернулся на свое место, утомленный этой тирадой. С тяжелым вздохом он опустился в кресло.
— Все они только ждут случая, — сказал он, широким движением руки обводя окно и обе карты. Потом пожал плечами и горестно высморкался. — Да и можно ли их винить? Посмотрите на наши поля. Мы теперь знаем только одну культуру — хлопок. Что же получается? Половина крестьян остается без дела, потому что для хлопка много людей не нужно. А почему мы сеем только хлопок? — Он беспомощно развел руками. — Не можем иначе. Это единственная доходная культура. Мы должны сеять то, что можно продать, иначе земля себя не окупит. Хлопок нужен всем. В частности, он нужен Англии, и с его помощью Англия держит в плену большую часть нашего сельского хозяйства. Чтобы земля давала доход, мы должны сеять хлопок и только хлопок. А это губит почву. Это обрекает половину наших крестьян на нищенство и бродяжничество. Я тут ничего поделать не могу. Но мне нельзя никуда отлучаться, потому что, если меня не будет, бродяги и революционеры захватят власть в стране.
Генералу Мартину вдруг стало жаль этого тучного, задыхающегося человека, который действительно был в безвыходном положении, и в таком же положении была вся его страна (и если уж на то пошло — весь мир). — Я вовсе не предлагаю вам отправить в пустыню всю вашу армию, — сдержанно заметил он. — Речь идет о том, чтобы выделить для этого одну бригаду Легиона.
— Но у меня нет лишней бригады! — вскричал Азми. — Я не могу обескровить мои лучшие силы, обескровить Легион.
— Тогда достаньте людей еще откуда-нибудь.
— Откуда? Я без конца прошу короля и Омар-бея дать мне еще людей, но они предпочитают держать их у себя в Бахразе для полицейской службы и охраны дворца. Ох-хо-хо! Если вам нужны войска для аэродрома, генерал, обращайтесь к Омару и к королю…
— Хорошо, я обращусь к Омару и к королю, — успокоил его генерал. — Но помните, Азми: вы должны выступить против Хамида до начала весны. Если вы дадите ему возможность весной прийти сюда, к восстанию примкнет не только вся пустыня, но и окраинные районы, и Приречье, и все остальное.
