Тео не собирался ее убивать. В этом Энни не сомневалась. Но он мог при желании причинить ей боль множеством способов. Ей следовало держать ухо востро, зная за собой слабость романтизировать мужчин вроде Тео. Прошлой ночью она занималась любовью с призраком. С фантазией, созданной воображением восторженной любительницы чтения.
Вымыв посуду, оставшуюся после завтрака Джейси с Ливией, Энни привела в порядок кухню. Ни мать, ни дочь так и не показались. Закончив уборку, Энни отправилась их искать.
Ливия с матерью жили в противоположном от башни крыле дома, в комнатах, которые занимала прежняя домработница. Энни долго петляла по коридору в задней части дома, пока не поравнялась с закрытой дверью в самом конце. Она негромко постучала.
– Джейси?
Ответа не последовало, и Энни постучала снова. Она взялась было за ручку, собираясь войти, когда дверь отворила Ливия. В самодельной бумажной короне, надвинутой так низко на глаза, что оттопыренные ушки торчали в стороны, малышка выглядела очаровательно.
– Привет, Ливия. Мне нравится твоя корона. – Ливия проявляла интерес к Энни, лишь когда та приносила с собой Плутовку. Не увидев куклы, девочка разочарованно поникла. – Плутовка легла вздремнуть, – объяснила Энни. – Но, уверена, она захочет навестить тебя позднее. Мама с тобой?
Ливия шире распахнула дверь, приглашая гостью войти.
Две комнаты, расположенные буквой «Г», служили прежней хозяйке гостиной и спальней. Перед тем как сломать ногу, Джейси превратила гостиную в детскую. В ее собственной спальне, обставленной строго и просто, помещались лишь кровать, стул, комод с зеркалом да лампа – предметы, от которых пожелала избавиться владелица Харп-Хауса. Комнатка Ливии выглядела наряднее и уютнее. Ее убранство составляли ярко-розовая этажерка с книгами, детский столик со стульчиками, розовый с зеленым ковер на полу и кровать, покрытая пестрым одеялом с изображением Шарлотты Землянички – героини мультика.
Джейси стояла у окна, глядя вниз. Бегемот, привязанный к перекладине ее костыля, перекрутился и висел теперь головой вниз. Джейси медленно отвернулась от окна. Джинсы и вишнево-красный свитер плотно облегали ее изящную фигуру.
– Я… наводила здесь порядок.
Видя разбросанные повсюду игрушки Ливии, неубранную постель и плюшевых зверей, выглядывавших из-под смятого одеяла, Энни не поверила ее словам.
– Я испугалась, что ты заболела.
– Нет, я не больна.
Энни вдруг поняла, что знает Джейси не лучше, чем в день своего появления на Перегрин-Айленде, хотя живет на острове уже без малого три недели. У нее возникло ощущение, будто она смотрит на немного нечеткую фотографию. Джейси оперлась на здоровую ногу.
– Вчера Тео не ночевал дома.
Энни почувствовала, как от стыда запылала шея. Теперь она поняла, почему Джейси пряталась у себя в комнате. И хотя она никогда не верила, что Тео проявлял мужской интерес к Джейси, ей стало мучительно неловко, будто она предала подругу. Она понимала, что должна рассказать Джейси хотя бы часть правды, но мешала Ливия, ловившая каждое их слово.
– Плутовке очень нравятся твои рисунки, Ливия. Ты не могла бы нам что-нибудь нарисовать, пока мы с мамой разговариваем? Мы бы потом повесили твой рисунок на кухне. – Ливия охотно согласилась. Она подошла к своему столу и открыла коробку с карандашами. Энни вышла в коридор, Джейси проковыляла за ней. Энни не собиралась лгать подруге, но излишняя откровенность могла оказаться жестокой. – Случилось нечто странное, – заговорила она, не в силах избавиться от тягостного чувства вины, неотвязного, как липкая патока. – Я не хотела тебя волновать, но, думаю, ты должна знать. В воскресенье кто-то вломился в коттедж. Вернувшись домой, я обнаружила настоящую свалку.
– О чем это ты?
Энни рассказала о разгроме в домике, а потом коротко описала остальное.
– Вчера утром, когда я шла сюда, кто-то в меня выстрелил.
– Выстрелил? В тебя?
– Пуля чудом меня не задела. Почти тотчас появился Тео. Поэтому он и не вернулся домой вчера вечером. Не хотел оставлять меня одну, хотя я говорила, что охранять меня вовсе не обязательно.
Джейси прислонилась спиной к стене.
