Энни пожалела, что, в отличие от остальных островитян, не держит в доме оружия. Едва ли она сумела бы пустить его в ход, не отстрелив себе ненароком руку или ногу, но с ружьем или пистолетом она бы не чувствовала себя такой беззащитной.
Энни придирчиво оглядела салон «рейнджровера». Новенькая, последнего образца аудиосистема, спутниковый навигатор, зарядное устройство для телефона, а в бардачке – документы на автомобиль вместе с руководством по эксплуатации. На полу возле пассажирского сиденья лежал скребок для ветрового стекла, а сзади – большой зонт. Куча бесполезного хлама.
Энни не могла сидеть в машине до скончания века.
«А я бы осталась, – не согласилась Пышка. – Я сидела бы и ждала, пока кто-нибудь меня спасет».
Только никто не рвался ее спасать. Энни щелчком кнопки открыла багажник и осторожно выбралась из «рейнджровера». Поозиравшись по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подкрадется к ней сзади, она медленно обошла машину. В багажнике лежала небольшая лопата с коротким черенком. Всякий здравомыслящий островитянин возит с собой такую, чтобы откопать увязший в снегу автомобиль.
«Или чтобы упрятать под землю мертвое тело», – шепнула Пышка.
Энни вдруг вспомнила о коте. Что с ним случилось? В доме ли несчастное животное, или она спасла его от воображаемой опасности только для того, чтобы обречь на мучительную смерть?
Схватив лопату, Энни вытащила из кармана пальто фонарик и крадучись направилась к дому.
«Здесь ужасно темно, – с опаской пробормотал Питер. – Я, пожалуй, вернусь в машину».
Выпавший накануне снег подтаял и замерз, превратившись в ледяную корку. Энни не смогла бы различить следы под ногами даже при ярком свете, не то что в потемках. Она подошла к переднему фасаду дома. Едва ли Тео стал бы слоняться поблизости после всего, что натворил, но кто его знает? Энни обогнула допотопные деревянные клетки для ловли омаров, лежавшие возле входной двери, и, согнувшись в три погибели, подкралась к окну гостиной. Потом осторожно подняла голову и заглянула в комнату.
Там было темно, но Энни увидела достаточно, чтобы понять, что гостиной тоже досталось. Опрокинутое темно-серое кресло, похожее на самолетное, лежало на боку, диван стоял криво, подушки валялись на полу, а висевшие на стене картины покосились, словно по комнате пронесся ураган.
Стекло запотело от ее дыхания. Энни подняла фонарь повыше и направила луч в дальнюю часть гостиной, высветив сброшенные с полок книги и расписанный граффити комод в стиле Людовика XIV с выпотрошенными ящиками. Кота, живого или мертвого, нигде не было видно.
Пригнувшись, Энни обошла коттедж, направляясь к задней двери. Здесь было еще темнее, и она острее ощутила свою беспомощность, оторванность от остального мира. Боязливо вытянув шею, она заглянула в окно спальни, но не смогла ничего различить в темноте. А вдруг Тео прячется в доме и подглядывает за ней из мрака?
Собравшись с духом, она осветила спальню фонариком. Комната выглядела так же, как утром, когда Энни ее покинула – легкий беспорядок, оставленный второпях, ничего особенного.
– Какого черта ты делаешь?
Энни вскрикнула и резко обернулась, выронив лопату.
Тео стоял в темноте позади дома, их разделяло не более двадцати шагов.
Она бросилась бежать тем же путем, каким пришла. Вдоль боковой стены дома к машине, все быстрее и быстрее перебирая ногами. Мысли лихорадочно метались у нее в голове. Поскользнувшись, она растянулась на льду и потеряла фонарик, но кое-как поднялась на ноги и помчалась дальше.
«Главное, добраться до машины. И заблокировать двери. Скорее, пока он тебя не схватил». Энни готова была отдавить Тео ноги колесами, если он попробует ее задержать, а то и вовсе сбить. Переехать его же собственным «рейнджровером».
С бешено колотящимся сердцем она обогнула дом со стороны крыльца, выскочила на дорожку, подняла голову…
Тео стоял, небрежно прислонившись к пассажирской дверце автомобиля, скрестив руки на груди, и со скучающим видом смотрел на Энни.
Резко остановившись, она застыла на месте. Одежду Тео составляли джинсы и грубая куртка из черной замши. Ни шапки, ни перчаток.
