Обычно даже самые стеснительные ребятишки откликались на подобную чепуху, однако девчушка молчала. Она не страдала глухотой – малышка обернулась на птичий крик, – но чем больше Энни вглядывалась в ее большие настороженные глаза, тем яснее понимала: что-то здесь не так.
– Ливия… – Женский голос звучал сдавленно, приглушенно, будто его владелица не хотела, чтобы ее слышали в доме. – Ливия, где ты? Иди сюда сейчас же.
Любопытство взяло верх над осторожностью, и Энни выглянула из-за беседки.
Женщина оказалась довольно хорошенькой, с длинными светлыми волосами, отброшенными на одну сторону. Ни джинсы, ни мешковатая кофта не могли скрыть ее точеную фигуру с соблазнительными формами. Блондинка неловко опиралась на костыли.
– Ливия!
Лицо женщины казалось знакомым. Энни выступила из тени беседки.
– Джейси?
Блондинка покачнулась на своих костылях.
– Энни?
Джейси Миллз жила с отцом в Мунрейкер-Коттедже, до того как его купил Эллиотт. Энни не видела ее много лет, но разве забудешь ту, что когда-то спасла тебе жизнь?
Розовая курточка девочки промелькнула перед Энни – Ливия метнулась к кухонной двери, сверкая красными кедами, запорошенными снегом. Джейси пошатнулась, цепляясь за костыли.
– Ливия, я не разрешала тебе выходить из дома, – проговорила она все тем же странным свистящим шепотом. – Мы ведь уже говорили об этом. – Девочка пристально смотрела на нее, не размыкая губ. – Иди, переобуйся. – Ливия исчезла, и Джейси повернулась к Энни: – Я слышала, что ты вернулась на остров, но не ожидала увидеть тебя здесь.
Энни подошла ближе, стараясь держаться в тени деревьев.
– В коттедже телефонный сигнал не ловится, а мне нужно было позвонить.
В отличие от смуглого черноволосого Тео Харпа и его сестры-близняшки, Джейси в детстве была белокожей блондинкой. Такой она осталась и теперь. Подростковая угловатость и худоба исчезли, но лицо с приятными, слегка смазанными чертами, будто спрятанными под запотевшим стеклом, почти не изменилось. Что же делала Джейси в Харп-Хаусе?
– Я теперь веду здесь хозяйство, – отозвалась она, словно прочитав мысли Энни. Более унылой работы Энни и представить себе не могла. Джейси неуклюже махнула рукой в сторону кухни: – Заходи.
Энни не могла войти, ей даже не пришлось выдумывать отговорку.
– Лорд Тео велел мне держаться подальше от Харп-Хауса. – Проговорив имя Харпа, она брезгливо скривила губы, будто попробовала прогоркшее масло.
Джейси всегда отличалась необычайной серьезностью, издевка Энни не вызвала у нее улыбки. Дочь пропойцы-рыбака, она рано простилась с детством, взвалив на свои плечи обязанности хозяйки дома. Младшая в их подростковой компании – на год моложе Энни и двумя годами младше близнецов Харп, – она была самой взрослой из всей четверки.
– Тео не спускается со второго этажа раньше полуночи, – сказала она. – Он даже не узнает, что ты побывала здесь.
Очевидно, Джейси не подозревала, что Тео бродит по дому не только по ночам.
– Я в самом деле не могу.
– Пожалуйста, – попросила Джейси. – Как бы мне хотелось поговорить для разнообразия с кем-нибудь из взрослых.
Ее приглашение прозвучало почти как мольба. Этой женщине Энни была обязана жизнью, и как ни хотелось ей отказаться, она понимала, что нельзя уйти, не обидев Джейси. Собравшись с духом, она быстро пересекла широкий задний двор, от души надеясь, что Тео не смотрит в окно. Поднимаясь по лестнице, охраняемой горгульями, она почувствовала, как в сердце заползает страх. Пришлось напомнить себе, что Тео больше не сможет нагонять на нее ужас. Те дни давно миновали.
Джейси стояла возле распахнутой задней двери. Энни заметила у нее под мышкой лилового игрушечного бегемота, привязанного к перекладине костыля, на другом костыле красовался розовый плюшевый мишка.
– Это игрушки моей дочери. – Значит, Ливия – дочь Джейси, а не Тео. – Костыли натирают подмышки, – объяснила Джейси, отступая в сторону, чтобы дать Энни дорогу. – Я пользуюсь зверьками вместо подушек, это помогает.
– И наводит на интересный разговор.
Джейси кивнула в ответ, серьезное выражение ее застывшего, неулыбчивого лица совершенно не вязалось с забавными яркими игрушками.
