– Перегрин-Айленд прекрасно тебе подходит, – возразил Тео. – Ты не просто провела здесь зиму. Остров изменил тебя.
В каком-то смысле Тео сказал верно. Она вспомнила о своем детском альбоме, «Книге грез». Приехав на остров, слабая и надломленная, Энни увидела в книге символ своего поражения, осязаемое напоминание обо всем, чего она не достигла в жизни. Но шли дни, и ее горизонты расширились незаметно для нее самой. Пусть театральная карьера, о которой она когда-то мечтала, так и не состоялась, но благодаря ей маленькая девочка, скованная немотой, заговорила вновь, а это чего-то да стоило.
– Поехали со мной на ферму, – предложил Тео, – я хочу осмотреть новую крышу.
Энни вспомнила, что случилось, когда они в прошлый раз заезжали на ферму, но если тогда в голове у нее звучали увещевающие голоса кукол – теперь в ней заговорил инстинкт самосохранения.
– Сегодня солнечный день. Давай лучше просто прогуляемся.
Тео не возражал. Они спустились по изрезанной колеями тропе к дороге. Рыболовецкие суда вышли в море на промысел еще на рассвете, и в опустевшей гавани покачивались на воде бакены, словно детские игрушки для купания. Энни заговорила, стараясь выиграть время:
– Как здоровье женщины, к которой тебя вызвали вчера?
– Мы вовремя отвезли ее на материк. Ей предстоит пройти курс реабилитации, но она поправится. – Тео перевел Энни через дорогу, поддерживая под локоть. Гравий хрустел у них под ногами. – Прежде чем уехать, я прослежу, чтобы кое-кто из местных жителей поступил на курсы фельдшеров. Опасно оставаться на острове без медицинской помощи.
– Им давно следовало подумать об этом.
– Никто не хочет брать на себя лишнюю ответственность, но если они пойдут вместе учиться, то смогут поддерживать друг друга. – Тео взял Энни под руку, помогая обойти яму. Она выдернула руку, как только рытвина осталась позади, и притворилась, будто поправляет перчатку. Тео остановился, с тревогой глядя на нее. – Ничего не понимаю. Поверить не могу, что ты собираешься уехать, бросив коттедж.
Как ему удавалось с такой легкостью читать ее мысли? Никто другой этого не мог. Никогда. Энни уже знала, чем займется. Будет снова выгуливать чужих собак, работать в «Кофе, кофе» и разыгрывать кукольные представления. А вот ходить на прослушивания она больше не станет. Благодаря Ливии она получила новый импульс, но решение вызревало в ней исподволь, незаметно.
– У меня нет причин оставаться.
Мимо с оглушительным ревом пронесся внедорожник без дверцы.
– Конечно, это не так, – возразил Тео. – Коттедж принадлежит тебе. В эту минуту женщины в доме Барбары Роуз из кожи вон лезут, пытаясь придумать, как вернуть его законной владелице в обмен на молчание. Ничего не изменилось.
Но на самом деле изменилось все. Энни полюбила мужчину. Она не могла больше оставаться в коттедже, видясь с Тео каждый день, проводя с ним ночь за ночью. Ей хотелось разорвать эти путы и уйти. Куда? Не важно. Энни не сомневалась, что придумает какой-то выход, ведь она победила болезнь, и силы вернулись к ней.
Они повернули к пристани. Впереди высоко на шесте между навесами для лодок развевался на ветру американский флаг. Обойдя сваленные грудой ловушки для омаров, Энни зашагала вверх по пандусу.
– Нельзя вечно оттягивать неизбежное. Коттедж с самого начала был для меня всего лишь временным пристанищем. Настало время вернуться в Манхэттен, к настоящей жизни.
– Но у тебя нет ни цента. Где ты будешь жить?
Она могла бы раздобыть деньги на жилье, продав один из рисунков Гарра, это был самый простой выход. Но Энни твердо решила, что не расстанется с наследством Марии. Она задумала обзвонить собачников, на которых раньше работала. Те часто путешествовали, оставляя дома своих любимцев. Если повезет, кто-нибудь наймет ее пожить в доме и присмотреть за животными, пока хозяева в отъезде. А если из этого ничего не получится, возможно, бывший босс, владелец «Кофе, кофе», позволит ей поспать первое время на кушетке в кладовке. Энни чувствовала, что за последние полтора месяца окрепла физически и стала сильнее духом. Она знала, что справится.
