«Да что же это такое у нас делается? Не дают спокойно отдохнуть, – удрученно думал опер. – Вон и Пако напугали, ишь, только жопка мелькнула. Идут, что лоси, кусты трещат. Народ точно не таежный. Вот и нарисовались». – Из подлеска нарисовались трое в камуфляже, обвешанные автоматами и с небольшими рюкзаками за спиной. С час за стоянкой наблюдали засранцы, видимо, выявляли численность. Нежданные гости перлись вразброд, безграмотно перекрывая друг другу директрисы ведения огня. Остановились метрах в пяти. Два парня лет двадцати пяти, похоже, прошедшие армию, стояли расслабленно, а вот третий, чуть постарше, все пальцы в портаках[5], дергался, не оставаясь в покое ни минуты. Лагерный сиделец, не иначе. Уголовник обшарил глазами местность, сверкнув стальной фиксой, выдал:
– Собирайся, турист, поедешь с нами, в натуре. Дяде Исмаилу нужны работники. Гы-гы-гы.
– А не пошли бы вы вместе с родственником на фуй?
Парни довольно спокойно отреагировали на его ответ, а вот уголовный элемент завелся с пол-оборота. Заорал, грозя всевозможными карами, нагнетая жути. При этом направил ствол своего «АКС» на Чернова. Тот из положения сидя метнул кинжал в говорливого зэка и исчез. Лезвие пробило гортань и шейные позвонки насквозь, холодеющий указательный палец без толку давил на спусковой крючок – автомат стоял на предохранителе. Получив два удара по затылку, бывшие солдатики улеглись без сознания рядом с остывающим трупом.
Рабы. Всего в пятидесяти километрах вниз по Сарме располагался нелегальный золотой прииск, на котором работали подневольные люди. Какие-то подонки организовали частную зону-лагерь. Чернота с изумлением смотрел на «выпотрошенных» пленников. У него в голове не укладывалось – народ в Сибири свободолюбивый, а тут такое непотребство творится. Ему даже не пришлось прибегнуть к ментасканированию, охранники выложили все, что знали. Ну дак жить захочешь и не такое расскажешь.
– Прииск возник три года назад, заправлял им некий Исмаил – зверь, а не человек. Раз в месяц прилетает вертолет с Манзурки, привозит солярку, продукты и забирает добытый золотой песок. Участок богатый – в среднем в сезон намывают около двадцати килограммов. Сейчас на прииске работают двадцать пять рабов-мужчин. Есть и женщины, двенадцать душ, но они больше по хозяйству, на кухне, а ночью ублажают охрану. У Исмаила свой гарем – три молодые девушки. Раз в год он меняет состав. Садист и скотина, девушки не выдерживают и того…
– Чего того?
– Умирают, в общем. – Пленник виновато потупился.
– Откуда столько рабов?
– По-разному, шайка Исмаила бичей понахватала, туристы опять же.
– А девушки?
Охранники опустили головы.
– Бандиты их в Манзурке и в Усть-Ордынском крали.
– Дела, однако, у вас мерзопакостные творятся. Так, ты, конопатенький, морду поднял, смотри мне в глаза. – Пашка влез в память охранника и отсканировал координаты лагеря. – Накрылся отпуск, – с легкой грустью заметил Пашка.
Взяв пленных под ментальный контроль, отправил их подальше закопать труп уголовника, а сам принялся сворачивать бивак. Закончив со сборами, раскрошил оставшуюся булку хлеба на колоду для бурундука. Рыжику оставил мясо и одну из запеченных рыбин. Вскоре подошли могильщики. Пашка забрал у них саперную лопатку, взамен вручил разряженные автоматы.
– Ну что, орлы вороньи перья, пора наведаться на ваше место службы. Быстро представили в уме ваш прииск – и за мной.
Портал перенес их на берег широкого ручья, где копошились неторопливо золотодобытчики. Рабский труд никогда не был эффективным, да и не будет. Работать из-под палки на хозяина – самая что ни на есть каторга. Поодаль расположились несколько охранников, всполошившихся при появлении посторонних. Но, узнав своих сослуживцев, успокоились.
– Где Щербатого потеряли?
Насторожились лишь, когда Пашка с пленниками подошел вплотную. После короткой ментальной атаки семеро охранников брякнулись в траву. По приказу опера конопатый, сняв свою камуфляжную куртку, прислонил ее к «Хамелеону». Умный комбез в считаные секунды принял такую же окраску. Теперь Чернота ничем не выделялся от конвоиров. Пинками подняв валяющихся плохишей, зомбировал их на всякий случай. Время подошло к обеду, потому ничего удивительного, что рабов повели в лагерь, который находился в километре. Так называемые заключенные, построившись в колонну, уныло плелись по протоптанной дороге, петляющей между деревьев. Они не догадывались о резком изменении своего статуса – спустя короткое время снова станут свободными людьми. Свобода – это пьянящее чувство, это жизнь во всех ее красках. Кто не испытал на себе лишения воли, тот вряд ли способен оценить значение слова «свобода».
