Характер молодого человека проявлялся во всем, что он писал, равно как и в том, что эти письма, а также многие другие документы того периода — чеки, списки, черновики, корешки билетов и т. п. — сохранились, благодаря его усилиям, после страшной войны.
Точность была во всем. 5 ноября 1921 года он во взятом на прокат траурном костюме присутствовал на похоронах Людвига III Баварского; через две недели он, как предписывал этикет, звонит вдовствующей королеве, которая являлась матерью его крестного; 18 января 1922 года он принимает участие в националистской студенческой церемонии в честь годовщины основания Германской империи. Через наделю, 26 января он посещает митинг клуба стрелков вместе с Эрнстом Ремом, который, как пишет Гиммлер в дневнике, «настроен очень дружелюбно». «Рем пессимистически смотрит на большевизм», — лаконично добавляет Генрих.
Рем был активной фигурой в армии. Он был на 30 лет старше Гиммлера, и влияние, которое он стал оказывать на юношу, привело Генриха к более серьезным занятиям политикой. Вместе с братом Гебхардом Гиммлер вступил в местный националистский корпус, возглавляемый Ремом, — военизированное формирование, которое позже, в ноябре 1923 года, присоединилось к войскам Гитлера во время Мюнхенского путча.
Между тем, 5 августа 1922 года Гиммлер закончил университет. В техническом колледже он изучал химию и удобрения, а также новые разнообразные растения и сельскохозяйственные культуры нового поколения. По окончании учебы его сразу назначили на должность ассистента лаборатории фирмы, расположенной в Шлейсхейме и специализирующейся на разработке удобрений. Шлейсхейм находился всего в 50 милях к северу от Мюнхена, а это означало, что Гиммлер не потерял связи с центром, где Гитлер взращивал свою, особую форму национализма, которая уже привела к созданию Национальной социалистической партии. Хотя Гиммлер не мог не знать о Гитлере и его политической деятельности в Мюнхене, первое упоминание о нем появляется в уцелевших дневниках Генриха не раньше февраля 1924 года, через пять месяцев после путча. Из множества соперничающих или параллельных националистских организаций того периода Гиммлер, как и Геббельс, сначала присоединился к группе, которая не сразу попала под увеличивающееся влияние Гитлера.
Тем не менее Гиммлер укреплялся в своих антисемитских взглядах, довольно обычных для правых националистов-католиков юга Германии. С 1922 года усиление антиеврейских настроений отразили и дневники Гиммлера, хотя однажды его чувства смягчились по отношению к молодой еврейской танцовщице. Он и его друг по имени Альфонс, которому удалось уговорить Генриха принять участие в такой необычной экспедиции, встретили девушку в ночном клубе. Гиммлер отметил, что «в ней не было ничего еврейского, по крайней мере, так казалось. Сначала я отпустил несколько замечаний насчет евреев, я абсолютно не подозревал, что она одна из них». В сентиментальных выражениях Генрих извинился перед девушкой, несомненно потому, что она была очень хорошенькой и приятно шокировала его признанием в том, что она уже не «невинна». С гораздо меньшей терпимостью Гиммлер относился к своему сокурснику и бывшему однокласснику — еврею Вольфгангу Халлгартену, которого называл «жиденком» и «жидовской вошью», потому что тот стал левым пацифистом[6]. Таким образом, в дневниках время от времени появлялись ссылки на так называемый «еврейский вопрос».
Это случилось в июле 1922 года, незадолго до того, как Гиммлер окончил колледж и стал сам зарабатывать на жизнь. Официальные записи показывают, что формально он не заявлял о своем намерении быть принятым в нацистскую партию до августа 1923 года, за 4 месяца до неудачного путча, в котором ему было суждено сыграть незначительную роль знаменщика в отряде Рема. Люди Рема не принимали участия в печально известном марше по улицам Мюнхена, возглавляемом Гитлером и Людендорфом, — отряду был поручен захват Военного министерства в центре Мюнхена. Сохранилась фотография, на которой Гиммлер стоит рядом с Ремом, держа в руках традиционный имперский штандарт, и всматривается в шаткие баррикады из дерева и колючей проволоки. Он специально приехал из Шлейсхейма, чтобы принять участие в этом захватывающем событии, и неудача акции стоила ему потери работы, хоть Гиммлеру и удалось сохранить свободу.
