Характерный эпизод вспоминает Геннадий Андреевич в своей книге «Верность»: «Помню, собрались в 20-м подъезде одного из зданий на Старой площади некоторые первые секретари из регионов, как раз перед очередным пленумом… Обсуждали текущие события, положение в партии. Говорили остро, без всяких там недомолвок, и все единодушно сошлись на том, что если у них сейчас не хватит мужества на пленуме выразить недоверие Горбачеву, тот окончательно уничтожит страну и партию. Ушли. И, как потом выяснилось, сначала все дружно выступили с критикой и требовали его смещения, а в перерыве замельтешили горбачевские помощники, засуетились „шестерки“, принялись собирать подписи в поддержку генсека. „Штучная“ обработка пошла, напирали на партийную дисциплину, шантажировали расколом партии. И все же около двадцати членов ЦК рискнули проголосовать против Горбачева».
Подобное Зюганов наблюдал и среди других местных партийцев — во время своих многочисленных командировок и выступлений на семинарах в Академии общественных наук, куда его часто приглашали как руководителя сектора отдела пропаганды и одного из ведущих специалистов по РСФСР. Разговоры там всегда велись открытые, так как Геннадий Андреевич своего критического отношения к происходящему не утаивал, оценивал ход перестройки жестко: «Большая ломка без проекта». Среди широкого партийного актива были хорошо известны и другие его слова: «Я за перестройку, но не за перестрелку!» О вероятности подобных последствий политического курса Горбачева Зюганов заговорил одним из первых. Но… из АОН слушатели разъезжались по домам, проходило время, а из регионов — ни слуху ни духу.
Не раз ему приходилось выступать и перед крупными хозяйственниками — руководителями министерств и ведомств, ведущих предприятий страны, общаться с ними на семинарах и совещаниях. И как убеждался, большинство из них проблемы развития страны также воспринимали адекватно, понимали, чем чреваты стихийный рынок, бездумная децентрализация экономики, выборность директоров, паразитирующие на государственных предприятиях кооперативы. Когда в 1989 году Геннадий Андреевич был назначен заместителем заведующего идеологическим отделом и по роду своих новых обязанностей стал чаще бывать на «верхних» этажах ЦК, убедился, что и там преобладали такие же, вполне разумные, настроения.
Из всего этого напрашивался вывод, что в широких партийных слоях, от руководящих эшелонов партии до ее низовых звеньев, к этому времени сложилось собственное видение реформ, отличное от того курса, который проектировался узкой группой лиц — «архитекторами» перестройки. Огромное количество авторитетных, влиятельных, опытных и умных людей всё видели, всё знали и всё прекрасно понимали. Казалось, не хватает лишь какого-то толчка, чтобы преодолеть инертность, начать действовать сообща и совместными усилиями отбросить наконец вредное и ненужное, оставить только то, что действительно будет способствовать здоровому обновлению партии, экономики, общества. Но вот этой внутренней мобилизованности, которую можно было противопоставить агрессивной, разрушительной стихии, в партии не ощущалось.
Предшествующая эпоха сделала свое дело. Вялотекущие процессы внутрипартийной жизни конца семидесятых — начала восьмидесятых годов отразились на качественном составе партийных рядов и руководящих кадрах партии. Формирование новой партийной плеяды проходило в тягучее время, когда основные процессы в обществе развивались без резких колебаний, скорее в силу инерции, все противоречия сглаживались, а острые проблемы, которые ставила жизнь, предпочитали обойти стороной. В этих условиях притуплялось восприятие нового, ощущение переднего края, на котором привыкли находиться партийцы предшествующих поколений, терялось умение принимать решения и действовать в неординарных и экстремальных ситуациях. Когда же пришла пора ответить на вызовы времени, партия пребывала в растерянности. Экстенсивный рост КПСС привел к тому, что в нее затесалось много случайных людей, для которых партийный билет был всего лишь пропуском к руководящим должностям, средством достижения личных целей. Размывались присущие КПСС нравственные императивы, позволявшие говорить о ней как о действительно передовой части общества, способной вести за собой широкие массы. По тем, кто засорял партию, судили об остальных. А в результате КПСС стремительно теряла опору в широких слоях населения, дезориентированного антикоммунистической пропагандой.
