Геннадий Зюганов - страница 54

). Бесплодная холодная Скифия. Но хочу вас обрадовать: климат меняется. И по прогнозу, через 15–20 лет у нас будет климат континентальной Европы примерно в Сибири. Соответственно, проблемы отпадут сами собой… Если человек там родился, вырос, работает, почему мы должны ему платить, чтобы он там оставался? Это в корне неправильно». Трудно сказать, чего больше в таком подходе к проблеме — дремучего невежества или беспредельного цинизма. Итог такой, с позволения сказать, политики все равно один: за последние годы более двух миллионов человек покинули Сибирь и продолжают уезжать оттуда в поисках лучшей доли. А ведь пополнение населения этого сурового и уникального по своим богатствам края было важнейшей статьей государственной политики на протяжении четырех столетий, со времен Ивана Грозного. В XX веке Сибирь стала гордостью России. Она всегда нагоняла страх на ее врагов, а сибирские дивизии внесли решающий вклад в защиту Москвы в сорок первом году. Сибирь питала и пока еще питает экономику всей страны. Народ, особенно выросшую в новых условиях, не знающую советских реалий молодежь, в последнее время принято стращать: придут к власти коммунисты — повернут историю вспять. Но сейчас уже ясно, чьими руками она стремительно раскручивается в обратном направлении. И вряд ли следует надеяться, что этот процесс будет продолжаться до всемирного потепления или потопа, на что уповают некоторые дорвавшиеся до власти политические партии. Точнее, люди, проникшие во власть и образовавшие вокруг себя сообщества, именуемые партиями.

Кстати, работая в ЦК КПСС, ввел Зюганов для себя правило: приступать к анализу любой проблемы с изучения истории того края, куда предстояло выезжать. При этом штудировал не только краеведческую, но и фундаментальную научную литературу, обращался к трудам известных историков. Несколько раз ему даже замечание делали: «Что ты столько времени убиваешь на эту историю, надо мыслить современными категориями, завтрашний день видеть». Но он давно уже убедился, что без знания национальных и исторических традиций «современное мышление» может привести к сомнительным выводам. Запомнилось ему, как в одной из первых командировок на Кавказ беседовал он в отдаленном ауле с одним из местных старейшин. Тот долго и внимательно слушал Зюганова, а затем положил перед ним Коран: «Сынок, я вижу, ты желаешь нам добра, хочешь помочь. Но все же почитай сначала эту мудрую книгу, иначе многого не поймешь». Только после прочтения Корана, изучения истории ислама стал открываться перед ним сложный, совершенно иной мир со своими воззрениями и традициями.

Не раз Геннадий Андреевич убеждался, что без непосредственного общения с людьми нельзя толком разобраться ни в одной проблеме. Его личная методика подготовки вопросов на Политбюро и Секретариат ЦК КПСС включала обязательное посещение предприятий торговли, бытового обслуживания, колхозных рынков. Понял он, что часто именно здесь большая политика реально пересекается с насущными нуждами и заботами населения. Здесь не прячут своего недовольства, все настроения — как на ладони, а любая бабушка, торгующая картошкой, даст более точные виды на урожай, чем местное управление сельского хозяйства. Однажды разбирался он в сложной ситуации, возникшей в Ростове, и почувствовал, что заходит в тупик — концов не найдешь, одно с другим не вяжется. Выйдя в очередной раз из гостиницы на традиционную пробежку, приметил пенсионеров, оживленно беседующих на скамейке. Присел рядом, поговорил. Очередную разминку тоже организовал с пользой для дела. И обстановка в области прояснилась. Причем три четверти того, что люди рассказали, полностью подтвердилось. Со временем сделал для себя вывод: если человек не знает настроений людей и не может взглянуть на проблему глазами народа, в политике ему делать нечего.

Старался он регулярно встречаться с писателями, журналистами, представителями других творческих профессий. Во-первых, большинство этих людей, как правило, в жизни действительно разбираются. А во-вторых, многие вещи воспринимают обостренно, видят их порой с самой неожиданной стороны. К тому же, считал Геннадий Андреевич, что и собственные проблемы творческой интеллигенции напрямую связаны с духовным здоровьем страны. Не случайно, когда ведущие писатели, художники, режиссеры увидели, что вместо обещанного «свежего ветра перемен» в стране воцарился затхлый дух серости и пошлости, они обратили свои взоры на Зюганова как на единственного крупного политика, последовательно отстаивающего интересы подлинной культуры, ее гуманистические ценности. Как у любого образованного человека, у него есть свои пристрастия и в литературе, и в живописи, и в музыке, и в кино. Однако в отличие от многих политических деятелей с устоявшимися традиционно-консервативными взглядами на искусство его не смущают сложные явления современной культуры со всей их новизной, нестандартными замыслами и смелыми решениями. Если, конечно, он не обнаруживает в художественном творчестве выхолащивание нравственного начала и эстетического содержания, подмену добра злом, прекрасного безобразным, стремления увести человека в мир отчуждения.