Сказать, что Геннадий Андреевич без раздумий откликнулся на очередное — уже третье — предложение попробовать свои силы в Москве, значит, погрешить против истины. Раздумья были — и нелегкие. Партия, по сути, еще только стояла на пороге реформ, контуры которых были лишь обозначены на пленуме ЦК КПСС в ноябре 1982 года. Пока же начиналась расчистка авгиевых конюшен. Внешне ничто не указывало на то, что процесс очищения может натолкнуться на серьезное противодействие. Но чувствовалось, что он задел и расшевелил что-то темное, таящее в себе смутную угрозу. Как ученый, серьезно углубившийся к тому времени в конфликтологию, Зюганов понимал, что неизбежна ответная реакция и продвижение по пути реформ рано или поздно будет сопровождаться нарастанием напряженности. Но во что это может вылиться — предсказать было трудно.
Одолевали сомнения и другого рода. Будучи человеком основательным, Геннадий Андреевич опасался, что переезд в столицу может создать непредвиденные осложнения для семьи и близких. Ведь если что не заладится на новом месте, рассчитывать на чью-либо помощь не придется: покровителей у него никогда не было, а в Москве — тем более. Во всем приходилось полагаться только на собственные силы.
В общем, надежды переплетались с тревогой.
Глава четвертая
ИГОЛКА ДЛЯ СЛОНА
В те же самые дни, когда Геннадий Зюганов овладевал политическими знаниями в Академии общественных наук, в одной из университетских аудиторий Мюнхена собралась весьма респектабельная публика, чтобы прослушать лекцию находящегося в изгнании известного русского философа, писателя и социолога Александра Зиновьева. Тема — «Как иголкой убить слона» — выглядела довольно необычно: будучи людьми образованными, собравшиеся прекрасно понимали, что речь пойдет не об экзотической охоте или зоологии, а о серьезных проблемах бытия человеческого.
Для начала лектор совершил небольшой экскурс в историю и напомнил о том, как в XVI веке испанский конкистадор Франсиско Писарро с тремястами воинов победил армию индейцев, превосходившую его отряд по численности в несколько сот раз. Казалось бы, индейцам не составляло особого труда уничтожить пришельцев. Однако они капитулировали. Решающую роль сыграло то, что Писарро был прекрасно осведомлен о социальной организации индейцев, о их воззрениях, о статусе их вождя, которого они считали богом. Они были убеждены, что всякий, кто посягнет на него, погибнет. Писарро же со своими воинами на глазах у всех набросился на вождя и захватил его. Индейцы так были этим поражены, что сложили оружие без боя. Прецедент Писарро — классический случай того, как можно убить слона иголкой, то есть победить превосходящего тебя или ни в чем не уступающего тебе соперника не силой, а ухищрением.
После этого Зиновьев перешел к современности, проблемам противостояния Запада и Советского Союза. Александр Александрович прекрасно владел темой, изучив ее, что называется, изнутри. Он оказался в эмиграции в 1978 году, когда в ходе «холодной войны», длившейся уже более тридцати лет, произошел радикальный перелом. До этого в течение долгого времени основное внимание советологов и западных спецслужб было направлено на идеологическую и психологическую обработку широких слоев населения и создание прозападно ориентированной группы советских граждан, фактически игравших роль «пятой колонны» и занимавшихся идейно-моральным разложением населения. Так было создано диссидентское движение. В работе по линии разрушения советского общества «снизу» были достигнуты серьезные успехи, сыгравшие свою роль в будущей контрреволюции. Но они были не настолько значительными, чтобы привести советское общество к краху. К концу семидесятых годов западные стратеги «холодной войны» поняли, что основу советского коммунизма образует его система власти, а в ней — партийный аппарат. Изучив досконально его структуру, характер отношений руководящих партийных сотрудников, их психологию и квалификацию, способ отбора, подготовки и прочие особенности, они пришли к выводу, что разрушить советское общество можно только сверху.
