Отдав предпочтение Ельцину, общество показало, что не готово к социалистическому повороту. Вместе с тем сделанный выбор ни в коей мере не означал поддержку дальнейшей капитализации страны, одобрения либерально-демократического курса. От «реформ» выиграло не более 15 процентов населения, положение большей его части катастрофически ухудшалось. Но страх перед нестабильностью и катаклизмами, которые могла вызвать смена власти, оказался сильнее — слишком много потрясений вместило в себя предшествующее десятилетие. Люди предпочли довольствоваться тем, что есть, полагая, что предел падения уже достигнут и «хуже уже не будет». Это распространенное мнение отражало готовность подавляющего большинства народа к долготерпению при условии сохранения относительного порядка и покоя.
Налицо был общий спад социальной активности. Как охарактеризовал ситуацию сам Зюганов, «время митингов уже прошло, время баррикад еще не настало». В этих условиях овладеть политической инициативой было непросто.
Со временем авторы многих публикаций взяли за правило завышать те силы и возможности, которыми КПРФ реально обладала в Государственной думе второго созыва. Объективности ради напомним, что в «красной» Думе, как ее стали именовать либеральные СМИ, депутаты от КПРФ составляли только около трети ее общей численности, а вся левая оппозиция, включая коммунистов и их ближайших союзников — из Аграрной партии и блока «Народовластие», имела меньше половины мандатов. Поэтому далеко не всегда фракция КПРФ могла противостоять принятию антинародных законов, навязанных Думе правительством, действовавшим в тесной связке с Ельциным и президентской администрацией. Например, почти каждый раз при рассмотрении и утверждении бюджетов оказывалось, что государственная казна пуста. Так, в 1996 году, несмотря на огромный объем внешних займов, они не покрывали и трети запланированных бюджетных расходов.
После президентских выборов 1996 года изменился характер политического противостояния. Вокруг Ельцина сформировался и закрепился новый, олигархический клан, который оплатил дорогую процедуру переизбрания Ельцина. Если прежнее окружение всячески сохраняло и упрочивало единоначалие президента, обеспечивая тем самым и себе безбедное существование, то новая группировка сама намеревалась управлять страной, используя Ельцина в качестве марионетки и прикрытия. Никаких иных целей, кроме личного обогащения за счет грабежа страны, эти люди не ставили. Характер этой группы точно отражало укоренившееся за ней мафиозное название — «семья». По праву главного в ней в октябре 1996 года Березовский озвучил своеобразный «манифест финансовой олигархии»: «Мы, семь ведущих бизнесменов России, наняли А. Чубайса как менеджера президентской кампании, вложили громадные деньги и обеспечили избрание Б. Ельцина. Теперь мы получили право идти в правительство, занимать там ведущие посты и пожинать плоды своей победы»[35].
Нет ничего удивительного, что в схемы бандитского капитализма, утвердившегося в России, гармонично вписывалась деятельность «правительства младореформаторов» Чубайса и Немцова, которые, получив от Ельцина должности вице-премьеров, стали претендовать на руководящую роль в российской экономике. Настойчиво «проталкивая» идею демонополизации естественных монополий, они также выступили с планами либеральных реформ пенсионного фонда и жилищно-коммунального хозяйства, сокращения финансирования высшего образования, предприняли секвестр и без того урезанного государственного бюджета.
А тем временем деньги беспрепятственно утекали за рубеж. В своих воспоминаниях Евгений Примаков описывает поистине чудовищные масштабы экономической преступности и коррупции, с которыми ему пришлось столкнуться на посту премьер-министра в 1998 году. Причем все факты почерпнуты им из официальных докладов и записок руководителей ФСБ, МВД, Генеральной прокуратуры, других государственных органов. Так, по оценке Банка России, поток иностранной валюты, переправляемой за рубеж, составлял от 1,5 до 2 миллиардов долларов ежемесячно. Были хорошо известны и каналы нелегальной утечки валютных средств: отчисления в счет будущих поставок, которые не осуществлялись; перечисления на счета иностранных фирм в счет оплаты фиктивных услуг; завышение контрактных цен при импорте, их занижение при экспорте. Но часто коммерческие фирмы подобной бумажной волокитой себя не обременяли, а вывозили валюту в мешках курьерами.
