Узнав, где куплена провинциалом эта фуражка, Путилин произвел следствие и обнаружил, что какие-то неизвестные лица принесли в шапочную мастерскую, помещавшуюся на Екатерининском канале, против Казанского собора, собственной материи и приказали сшить по собственному же фасону несколько десятков фуражек. Из оставшегося клочка материи шапочник сделал лишнюю фуражку, которую продал отдельно тоже неизвестному лицу.
На другой день большая половина карманников была переловлена. Их забрали прямо по фуражкам.
Путилин задумал еще раз совершить прогулку в «мазурнической форме», но на этот раз его надежды схватить кого-нибудь с поличным не увенчались успехом. Возвратясь же домой, он нашел в кармане одну лишь лаконичную записку: «Не проведешь! Шалишь! Довольно уж какой-то мошенник попользовался нашим добром. Поработали на него дня три — довольно. Пусть это будет нашим наказанием, а тебе не попадемся».
И точно. Другая половина жуликов вовремя сбросила с себя предательскую фуражку.
ЭКСЦЕНТРИЧНАЯ ДАМА
Под вечер к зданию Казанской части подъезжает карета, запряженная заводскими рысаками.
Выходит из нее шикарная молодая особа и спрашивает, может ли она видеть по весьма нужному и спешному делу начальника сыскной полиции?
— Можете, — отвечают ей.
Через несколько минут выходит в приемную Иван Дмитриевич.
— Чем могу служить? — спрашивает.
— Ах, я в ужасном положении! Вы должны меня спасти.
— В чем дело? Расскажите спокойно, не волнуясь…
— Мой знакомый поручик пригрозил убить меня сегодняшней ночью.
— Вас? За что?
— За то, что я откровенно призналась ему, что наш двухгодичный роман ужасно мне прискучил. Он заподозрил меня в измене, стал проявлять резкие симптомы ревности, и, наконец, до сведения моего дошло, что он решил меня убить, и именно нынче ночью.
«Чтобы предотвратить это несчастье, — размышлял Путилин, — надо учредить над поручиком надзор». Затем спросил посетительницу:
— Вы не знаете, где он в данное врем находится?
— Не знаю.
— Гм… Стало быть, он должен явиться к вам в квартиру?
— Конечно.
— Вы можете не открывать ему дверей?
— Он не поцеремонится и выломает их.
— В таком случае не можете ли вы ночевать где-нибудь в другом месте? У знакомых, что ли?
— Помилуйте, это так неловко… Общество станет догадываться… Моя репутация может поколебаться.
— Оцепить вашу квартиру полицией?
— О, это скандал! Это невозможно…
— Как же спасать вас иначе?
— Пришлите ко мне на квартиру агента. Пусть он будет моим телохранителем. В случае, если поручик и вздумает позвонить, то, услышав мужской голос, непременно отступит.
— Насколько это окажется целесообразным, не знаю, — сказал Путилин, выражая голосом сомнение, — но если вам кажется достаточным присутствие одного агента, он к вашим услугам.
Иван Дмитриевич позвонил сторожу, которому приказал позвать к нему дежурного чиновника. Тот явился. Путилин передал ему вкратце сущность дела и поручил последовать за встревоженной барыней. Она забрала чиновника к себе в карету и повезла домой.
Обстановка ее квартиры оказалась роскошной. В столовой был сервирован чай на две персоны.
— В котором же часу приблизительно может явиться ваш поручик? — поинтересовался агент.
— Какой поручик?
— Да вот который убить вас собирается.
— С какой же стати он придет, если я совершенно не знаю никакого поручика.
— Как не знаете? — вытаращил глаза сыщик. — Сами же вы в сыскном отделении говорили, что обещался нынче прийти сюда, чтобы вас убить?
— Это я пошутила. Сидела одна вечером дома, стало скучно, я и отправилась к Путилину. Сочинила ему целую историю, чтобы взглянуть, что из нее может выйти.
Сыщик только руками развел:
— Зачем же вам это было сочинять? Вы могли взбудоражить всю полицию…
— Охота вам разбираться в шутке взбалмошной женщины! Ведь не поверю же я, что вам быть у меня в гостях неинтересно.
Это был такой веский аргумент, против которого возразить было весьма трудно. Агент и не возражал…
Отрядив агента к даме, Путилин, однако, сделал распоряжение относительно того, чтобы возле ее дома дежурили переодетые чины полиции, но они напрасно томились до полуночи. Все было тихо и благополучно.
