ШАЙКА АТАМАНА «СТЕНЬКИ РАЗИНА»
В 1855–1857 годах в Петербурге нами была обезврежена шайка «душителей», наводившая панический страх на жителей столицы.
О деяниях преступников, полных невыразимого злодейства, я подробно рассказал в моих записках, озаглавив часть из их — «Душители».
Когда все эти люди-«звери» попали в руки правосудия, столица и ее пригороды вздохнули свободно.
Но вот наступили сентябрь и октябрь 1859 года, памятного по массе труда, выпавшего на мою долю — тогда скромного квартального надзирателя. И увы! Опять столица глухо, в смертельном страхе заволновалась.
Да и было, по правде сказать, от чего испугаться!
Сначала в окрестностях Петербурга, а в октябре и в самом Петербурге появилась шайка разбойников под предводительством… Стеньки Разина.
Конечно, этот самозванец не был тем знаменитым героическим злодеем-атаманом, чье имя попало в историю Российского государства, пленило умы поэтов и романистов и было окружено ореолом едва ли не легендарной личности.
Да, это был другой Стенька Разин, с другой шайкой удалых «разбойничков». Размах его злодейской натуры не был столь могуч и героичен, но зато своей кровожадностью и дерзостью он был под стать знаменитому прототипу, и недаром он взял себе прозвищем его «славное» имя.
Теперь, когда я уже убелен сединами, занимаю видное служебное положение, окружен всевозможными средствами для борьбы с преступными элементами, мысль моя невольно переносится в то отдаленное время, когда мы должны были поистине голыми руками ловить отчаянных злодеев.
Теперь у нас есть все, что только могли выработать прогресс и наука. К нашим услугам — телефоны и железная дорога, а в нашей профессии — разные научные методы, приемы, изобретения, хотя бы те же графические портреты преступников, антропологические снимки с них и т. д. и т. д. Теперь мы располагаем армией смышленых, образованных агентов-сыщиков, имеющих возможность изучать специальную литературу для повышения своего профессионализма.
А тогда? Что было тогда?
Ничего, ровно ничего в положительном смысле, зато много — в отрицательном. Неграмотные «бумажники», грязные кварталы-части с невежественным персоналом, откровенное пьянство и еще более откровенное взяточничество. Невозможные пути сообщения, так что поездка за десять-двадцать верст куда-нибудь за город, в особенности в глухое ночное время, представлялась уже подвигом. Высказывания дореформенных «властей», прехладнокровно заявлявших: «Поспеем… Куда спешить? Видите, в карты играю… Не убежит ваш преступник.». и многое, многое в том же роде могут дать представление о том, как нелегко было в те годы выслеживать, ловить и арестовывать злодеев.
А они, эти злодеи, словно понимая, что все это неустройство, вся эта тьма, все это «поспеем» им на руку, увеличивались в своем числе со сказочной быстротой. И мало того, что они возрастали численно, но и приобретали еще особую смелость, особое ухарское нахальство в своих разбойничьих похождениях. Они резали, грабили, насиловали с такой же легкостью, с какой пьянствовали и распутничали.
Это время было расцветом разбойничества и сумерками полицейско-сыщнической власти. При этом ловкость злодеев была обратно пропорциональна энергии полиции.
В это сумеречное время началась моя служебная карьера, деятельность, которой я отдался со всем жаром молодой души, твердо веруя, что честное служение правосудию в деле поимки негодяев-убийц, служение под именем полицейского-сыщика не может уронить ничьего человеческого достоинства.
В ночь на 7 сентября, знаменитого количеством убийств, 1859 года было совершено убийство в харчевне, называемой «Черной», находившейся по Выборгскому шоссе (Петербургского уезда). Владелец харчевни Самоделов, его жена и его брат были найдены плавающими в лужах крови с расколотыми топором головами.
