Ибо несмотря на те неусыпные заботы, то нежное внимание, которым она окружила отца, возвратясь из Нью-Йорка после крушения своей любви, Этта не переставала остро ощущать свою долю вины в этой общей трагедии. Ее отец! Ее мать! Чего стоили все ее заблуждения и то своеволие, которое она проявила! Теперь только она поняла, в какой неимоверной тревоге они жили с того дня, когда она покинула родной дом! Ее безрассудная жажда любви! Ее полное неумение понять духовные идеалы отца! И все это — задолго до того, как ненасытное стремление Стюарта к показной роскоши и чувственным удовольствиям привело его к гибели — гибели от своей же руки! Ей вспоминались ее собственные чувственные мечтания: молодой человек на велосипеде у стен Чэддс-Форда, французские романы, Волида, Кейн — как много все это значило раньше и как мало значит теперь!
В это время в комнату вошел Орвил, которому понадобилось поправить развязавшийся галстук; увидя плачущую Этту и вспомнив сразу все, что он называл ее себялюбивым, безнравственным поведением и считал одной из причин дурной славы, которая теперь пошла про семью, он остановился и заметил:
— Что ты плачешь? Ведь это ты положила начало всем несчастьям в нашей семье!
Она с трудом подавила одолевавшие ее рыдания и ответила, без тени злобы или упрека:
— Ах, я не о себе плачу и даже не об отце — я плачу о жизни.
Тут Айсобел, повсюду искавшая Этту, вошла и, положив руку ей на плечо, сказала:
— Полно, Этта, дорогая, не плачь, пора ехать.
И, пройдя мимо Орвила, они спустились вниз, где Друзья уже рассаживались по каретам.
