В то время как у слабоумного стремление освободиться от таких фантастических образов является следствием пониженной интеллигентности, у поэтически одарённого человека подобный же процесс совершается благодаря чрезмерному развитию способности представления и фантазии. Весьма интересно поэтому проследить, как некоторые поэты в молодости обнаруживали признаки упомянутой «Pseudologiaе phantasticaе». Дельбрюк в виде примеров указывает на Гёте и Готфрида Келлера, которые оба наблюдали на себе этот симптом в свои детские годы. Гёте рассказывал, что он не раз забавлял своих соучеников историями, создавшимися его фантазией, но выдававшимися им за истинные происшествия, и что он иногда сам удивлялся, как это они могли верить его словам. Впоследствии он сам судит об этом следующим образом: «Внимательно изучая это влечение, в нём можно узнать претензию поэта, чтобы каждый признал за действительное то, что ему, изобретателю, почему–либо могло показаться правдоподобным».
В предыдущей главе я описал одно свойство великих поэтов и художников, которое я назвал стремлением проявиться наружу и аналогия которого у психиатрически иначе одарённых великих людей, особенно у представителей науки, обнаруживается в виде творческого стремления. Это стремление, побуждающее истинного художника к самопожертвованию ради своего искусства и к неустанному труду, побуждающее учёного к неутомимому исследованию и открывающее ему новые пути познания, это стремление является одним из важнейших и существеннейших отличительных признаков действительно великих людей. Гаген говорит: «Подобно тому как инстинкт толкает животное удовлетворять свои влечения посредством действия, даже если бы это им стоило жизни, так и гения первоначально толкает к творчеству и размышлению скорее естественная сила, чем сознательное намерение. Герои вроде Александра и Наполеона всецело поглощены завоеваниями не только из жажды славы и владычества, а потому, что в их натуре – покорять себе других, потому что беспрерывная победа – их естественная потребность. Точно также и учёный гений не знает покоя; каждый раз пред ним всплывают новые задачи, он также должен делать беспрерывные завладевания. Художественный гений должен вечно создавать. Хотя деятельность гения кажется ему самому свободным выбором, в действительности же это весьма условно; гений, главным образом творит не только потому, что хочет, сколько потому, что должен».
И в этой особенности мы также находим поразительное сходство между так называемой гениальностью и некоторыми формами умопомешательства, — конечно, лишь сходство, а не сродство, как полагают Ломброзо, Гаген и другие, потому что сродство предполагает связь, лежащую глубже, чем простое сходство внешних явлений. Причинные условия в обоих случаях совершенно различны.
Как у великого художника и учёного, так и у помешаного, мы находим могучее, непреодолимое влечение, всецело заполняющее всё их существо и заставляющее забыть все личные интересы. Но в то время как у первого в неустанном творческом стремлении, в страстном влечении к познанию заключается зародыш высшего, благороднейшего человеческого совершенства, — у помешанного дело идёт о болезненном стремлении, обыкновенно влекущем к самым нелепым вещам. Прежде такое состояние называли мономанией, так как это непреоборимое стремление казалось единственным болезненным симптомом, но при более тщательном наблюдении оказалось, что дело всегда шло о более общих психических заболеваниях, обыкновенно составляющих результат недостаточного развития. Упорство и терпение таких больных в выполнении своего намерения просто поразительны. Вполне подходящий пример такого больного имеется у Трела:
«В. в возрасте 45 лет. Он почти постоянно сидит, запершись в своём кабинете и слывёт серьёзно занятым человеком. Его можно видеть лишь очень редко, и каждый раз он жалуется на мигрени, причиняемые усиленным трудом и усталостью вследствие продолжительных бдений. Он женат на очень милой и образованной женщине. Ей говорят о муже, сожалея о неумеренной трате его сил, и упрашивают её добиться, чтобы он перестал так упорно заниматься. Она с горечью отвечает, что все попытки напрасны, но ничего не делает, чтобы поколебать мнение его друзей, хотя ей, к сожалению, слишком хорошо известно, в чём дело. Бедная женщина только и занята стараниями скрыть состояние рассудка своего мужа и поддержать его достоинство…