— Вы скоро будете давать?
На что прозвучал лаконичный ответ:
— Здесь не дают.
Но тем не менее продавщица подошла к прилавку и начала отпускать товар. Название колбасы можно было и не произносить, потому что публику не баловали разнообразием, ассортимент колбасных изделий был представлен одним-единственным сортом.
— Завесьте мне палку, — попросил Макрицын.
В ответе работницы прилавка отразился ее заковыристый характер:
— Палки — в лесу.
Однако она взвесила батончик, вынув из холодильника самый маленький, инвалидной формы — тонкий с одного конца, раза в три шире с другого. А на робкую попытку Еврухерия протестовать, заявила:
— А этот я куда дену? К себе домой понесу?
Гражданин, стоявший позади ясновидящего, засмеялся во весь рот и произнес загадочную фразу:
— Как сосуд из закона Бернулли, ей-богу.
— Не смешно, — обронил раздраженный Макрицын.
— Смешно, уверяю вас, даже очень! — хохоча возразил Ганьский. — Особенно для человека, только что вернувшегося из Женевы.
— Смешно было, когда у вас там кошелек с документами из кармана вытащили, — заметил Макрицын.
Ганьский остолбенел: в Швейцарии у него действительно пропало портмоне.
Мужчины познакомились, разговорились, обменялись телефонами, и с тех пор не было случая, чтобы Макрицын не зашел к Ганьскому хотя бы раз в неделю. У него даже тапки имелись персональные в прихожей ученого, желтые, из кожзаменителя. Правда, от Еврухерия приглашения прийти в гости к нему не последовало ни разу, но Ганьский не придавал этому значения.
Сегодня они пообщались минут сорок, и гость собрался было уходить, когда Ганьский вдруг сам напомнил о предложении съездить порыбачить.
— Во вторник, — подтвердил ясновидящий.
На том и расстались.
Выбежав из подъезда, Макрицын из первого же попавшегося на пути телефона-автомата позвонил Вараниеву и, не скрывая эмоций, сообщил:
— Ученый согласен.
— На что согласен? — не дошло до Виктора Валентиновича.
— На рыбалку. Ты с господином Гнездо решил вопрос? — спросил Еврухерий.
Вараниев убил Макрицына наповал:
— Решения пока нет.
— Как же так? — недоумевал Еврухерий.
— Я тебе позвоню вечером, и что-нибудь придумаем, — ответил товарищ по партии.
По дороге домой Еврухерий зашел в магазин, где купил свой любимый плавленый сыр, кефир и сетку картофеля: он был голоден. Едва переступив порог квартиры, Макрицын почувствовал необъяснимо откуда взявшуюся черную, беспросветную тоску. Он подошел к окну, раздвинул грязные, почти полностью выцветшие шторы и уставился на зеленый дворик, неизменно наполненный детьми с мамашами, папашами, бабулями, дедулями и собаками. Ясновидящего охватило непреодолимое желание позвонить Ангелине Павловне, единственной женщине, которую Еврухерий любил и которой доверял безгранично с первых дней знакомства.
Конечно же она была москвичка. Сразу после загса Макрицын прописал ее на свою жилплощадь, зная, что эта женщина не может обмануть. И не ошибся в ней — она выписалась еще до получения свидетельства о расторжении брака, без всяких претензий и вопросов, добровольно вернувшись в родительский дом, где и продолжала по сей день проживать с батюшкой и старым котом по имени Большевик. Супруги были вместе почти шесть лет, детей не нажили и разошлись мирно, без скандалов. Причиной развода послужила огромная подушка, из-за которой жена и вышла из доверия у ясновидящего.
Нельзя сказать, что супруга любила Макрицына, но он ее устраивал. Однако не настолько, чтобы нанести эмоциональную травму коту, поменяв ему имя, на чем беспрерывно настаивал супруг, усматривая в имени животного насмешку над делом, которому посвятил жизнь. Все годы супружества Еврухерий после пробуждения донимал Ангелину Павловну одним и тем же вопросом:
— Ты собираешься коту имя менять?
И каждое утро супруга отвечала одной и той же фразой:
— Твое имя не лучше.
Еврухерий никогда не ругался — такая уж у него была натура. Просто уходил в другую комнату и не разговаривал с женой. Потом, ближе к вечеру, семейная жизнь нормализовывалась. Ангелина Павловна, будучи созданием спокойным и незлопамятным, демарши мужа в упрек ему не ставила. И сосуществованием с Макрицыным не тяготилась. Ангелина Павловна тоже вполне устраивала супруга. В общем. В частностях, безусловно, иногда возникали проблемы, но Еврухерий научился их избегать.
