«Трояки» набросились на него всем скопом, свалили на землю. Тимур понял, что подниматься смысла нет. Против него человек семь-восемь. И он может лишь облегчить свою участь. Если закроется руками...
Его били ногами. И не просто пинали. А отрывали от земли, раздвигали в стороны руки и прицельно били в открытое лицо... В голове каша из воспаленных нервов, перед глазами горячий туман, все тело и лицо – один сплошной сгусток боли. Тимур уже терял сознание, когда перед ним появился Черт. Он не видел его глаз, но краешком избитого сознания догадывался, сколько в них ненависти... Черт подошел к нему, обхватил его лицо руками, оттянул свою голову и... Боль, звон в ушах и красная пустота...
В чувство Тимура привела сильная встряска. Снова бьют, мелькнуло в голове... Саднило распухшее лицо, ныло истерзанное тело. Но эта боль постоянная. Нет новых вспышек... Значит, никто Тимура не бьет...
Он постарался привести в порядок измочаленные мысли, с трудом открыл глаза. И понял, что находится в какой-то машине. И не один. Рядом с ним валяются Скопец и Холера. Именно валяются. На захламленном железном полу...
Это была не просто машина. Это ментовский «козел» с зарешеченным отсеком для арестантов.
Машину трясло на ухабах. Гена и Валера постанывали при каждой встряске. Как и Тимур, они были в сознании. Но лучше бы они были в отрубе.
На них обоих страшно было смотреть. Морды всмятку, тела изорваны – рваная одежда вся в крови. Да и у Тимура вид не лучше... Круто заделали их «трояки». От всей души...
Никогда еще Тимуру так не доставалось. Уличные драки – это всегда жестоко. Но все равно есть какие-то правила. Лежачих, может, и бьют, но не перемалывают в фарш. А тут как раз такая ситуация – «трояки» переломали все ребра, отбили весь ливер, про лица вообще лучше не говорить. Места живого на пацанах нет... Так могут поступать только самые натуральные дебилы и отморозки. Черт сам ублюдочная тварь и пацанов подобрал себе под стать... А команда под ним большая. И это при том, что Ролан и Толихан его не ценят. Но это если верить Петле...
Петле верить можно. Но почему же Черт сумел так лихо развернуться? Почему смог собрать под себя столько бойцов?..
Черту досталось конкретно. Тимур с удовольствием вспоминал, как лупил его по морде... Но, как ни крути, Черт – победитель. Он взял верх над Тимуром, а не наоборот...
И все потому, что Тимур – идиот. Да, идиот! Не надо было собирать толпу против Черта. Глупо это. И смешно... Нужно было подкараулить этого козла где-нибудь в темной подворотне и отметелить по полной программе... А еще лучше завезти куда-нибудь в лес и кончить по-тихому...
Драка дракой. А мокруха – это настоящая жуть. Тимур и думать боялся о таких раскладах. Но сегодня он готов был замочить Черта. Удушить эту падлу собственными руками... Око за око. Ведь эта тварь чуть не убила Ритку. И сам Тимур со своими пацанами попал из-за него в крутой оборот. Мало того, что из них сделали отбивные, так их еще пустили под ментовскую раздачу...
Наверняка Черт со своей кодлой сделал ноги. А Тимур за все отдувайся... Добраться бы до этого ублюдка!..
Всплеск ненависти резанул по раскаленным нервам, резкой болью отозвался в каждой клеточке тела. Это был самый настоящий болевой шок, от которого Тимур потерял сознание...
Его растолкали менты. Грубо, бесцеремонно. Два сержанта вытолкали его из машины, сбросили прямо на асфальт. Как хочешь, так и поднимайся...
Тимур поднялся. И даже помог встать на ноги Валере. Он поддерживал его с одной стороны, а Гена – с другой.
– Пошли! – толкнул его в спину сержант.
Не зря Митя Ерш называет ментовку абвером. Ну точно фашистские застенки. Только выкриков «Шнеллер!» не хватает и лая овчарок. Зато всего остального в избытке.
Менты не мудрствовали лукаво. Заперли Тимура и его друзей в «обезьянник». Швырнули на захламленный бетонный пол – и все дела. Как хотите, так и выживайте.
Камера жуткая. Вонь от параши, грязный пол, серые размалеванные стены. Но Тимуру здесь даже понравилось. Тут его никто не бил, тут не трясло, как в ментовской тачке. А еще здесь были нары. Грубые, дощатые. Зато на них можно было лечь, растянуться во весь рост, дать покой измочаленным костям...
