— Что вы хвалите мою память! — даже с обидой говорил он молодежи. — Я уже сдал. А вот смолоду наизусть шпарил, как стихи, генеалогические таблицы главных родов дворянства — сам-то я из мелкотравчатых. Зато породнился знатно: мой братец в Москве женат на гениальной актрисе Ермоловой…
Сам старел, и друзья старели. Лесков удалялся от его журнала, критикуя Шубинского за его «направление».
— Его направление — это отсутствие направления. Валит все в кучу, лишь бы угодить и дворникам и фрейлинам сразу… А сам Шубинский жаловался на Лескова:
— Пошел бы к Николаю Семеновичу, чтобы совместно съесть «тельца упитанного», но…, боюсь. Опять разбранит меня.
— За что разбранит, Сергей Николаевич?
— Ни за что. Я тут поместил рассказ о героизме русского офицера, так Лесков учинил мне выговор. Сказал, что выдрал бы этого героя-офицера, а заодно и меня — генерала… Чем я виноват? Не пойму. Существует же государство, значит, надобно афишировать в народе патриотизм.
Кто тут прав — сказать трудно. Но долгое общение с Сувориным, наверное, отложилось и на эмоциях Шубинского. Он утвердился в мысли, что «тевданция» его журнала правильная:
— Мещанство читает «Ниву», а интеллигенция читает «Исторический Вестник». Все журналы держатся не идеями, а количеством подписчиков. У меня в типографии все рабочие сыты, а мои авторы пятаки не считают. Но черт меня дернул дожить до XX века, когда всей душой я остался в веке осьмнадцатом!
С 1900 года Шубинский начал болеть, быстро уставая: врачи предупреждали Екатерину Николаевну, что кончины можно ожидать в любую ночь, но утром Шубинский бодро вставал с постели:
— Ах, душечка! Как жаль, что в осьмнадцатом веке много такого, что никак нельзя напечатать.
— Ты думаешь, что цензура не пропустит?
— Да нет…, я сам не пропущу, ибо там творились такие немыслимые безобразия, такое свинство, что самому страшно. Лучше уж будет унести все это в могилу! XX век заполнил Россию множеством журналов, все писали, а кто не умел писать, тот устраивался в редакциях, чтобы учить писателей. Шубинского это даже смешило:
— Скоро на каждого пишущего повесят по два-три редактора. Палачей литературы развелось больше, чем комаров на болоте…
Сам же он, старея, взял себе в помощники молодого историка Павла Елисеевича Щеголева, которого из пропасти давних веков тянуло к декабристам, к Пушкину, к революции.
— Знаете, почему я взял вас к себе в редакцию?
— Интересно знать — почему.
— Вижу в вас новое направление, идущее на смену нам, старикам генералам. Я вытащил вас из ссылки, куда вас упрятали за всякие тенденции. Верю, что из вас получится большой историк. Только не спешите. Молодые писатели пишут быстро, чтобы скорее получить гонорар, а старики тоже торопятся, боясь умереть. Но от гонорара тоже не отказываются…
Скоро Щеголев покинул его, став редактором революционного журнала «Былое», за что и сел в Петропавловскую крепость.
— Ах, Пашенька! — пожалел его Шубинский. — Не послушался ты меня, старика… Разве твое радикальное «Былое» соберет подписчиков больше, нежели мой «Исторический Вестник»?
Почуяв близость смерти, Шубинский созвал сотрудников.
— Дамы и господа! — объявил он. — Вы бы сочинили некролог при моей жизни… Понятно, что каждому человеку приятно прочитать, как его хвалят. Заодно я бы подредактировал свой некролог, а вам бы заранее гонорар выплатил…
Сергей Николаевич Шубинский, генерал русской истории, скончался 28 мая 1913 года, говоря как бы в бреду:
— Странное положение! Чувствую, меня тянет к столу работать, но сам понимаю, что уже не могу…
До кладбища его провожала толпа писателей, имена которых остались для нас памятны или забыты, шли рабочие типографии с семьями, потерявшие своего «кормильца», среди пишущей братии шагали солдаты и офицеры лейб-гвардии Гренадерского полка, в котором Сергей Николаевич начинал свою службу.
Прохожие спрашивали — кого хоронят?
— Историка, — отвечали писатели.
— Генерала, — отвечали военные.
***
Когда я писал роман «Каждому свое» о генерале Моро, друзья из Франции, желая помочь мне, прислали книгу о нем Эрнеста Додэ, вышедшую в Париже в 1909 году. Я поблагодарил за бесценную книгу, но мне, поверьте, даже не пришлось переводить ее на русский язык, ибо в том же 1909 году она была опубликована Шубинским в его «Историческом Вестнике». Так оперативно быстро работала в те времена наша историческая периодика, извещая читателей о лучших новинках в Европе…
