Машина стояла во внутреннем дворе, на ней развевался проконсульский флажок, дававший право беспрепятственного проезда. Машину вел Марио, Костар сидел рядом с ним. Они выехали через главные ворота, где был открыт центральный проезд. В Верхнем городе все было тихо-мирно, почти безлюдно. Потом они пересекли Корсо, запруженный народом. Танк на воздушной подушке неуклюже патрулировал улицы, паря, как сине-стальной жук, между Соборной площадью и внутренней гаванью. Он летел так низко, что подрезал высокие струи фонтанов и грозил зацепить верхушки обелисков. Их машину то и дело приветствовали. В Новом городе на улицах тоже было многолюдно. Видны были группы людей, нагруженные мешками и домашним скарбом, они возвращались с погромов. Неподалеку от площади Гербера проезд для любого транспорта был закрыт. Войска Ландфогта не пропускали ни одной машины. Луций заявил офицеру, командовавшему патрульными отрядами, что вынужден настаивать на проезде, и указал при этом на флажок с орлом. В ответ был послан связной с его верительной грамотой к военному коменданту Центрального ведомства. Пришлось задержаться. Хорошо, что поблизости стояла охрана. Массы, затопившие улицы, были сильно возбуждены. Попадались пьяные и чем попало вооруженные люди. Луций разглядывал те зачастую странные предметы, которые тащили с собой погромщики. Даже дети волочили за собой захваченную добычу. Патрульные смеялись, не скупясь на шутки. Машина стояла совсем с краю, вплотную к проволочному заграждению, отделявшему пустырь с западной стороны от Центрального ведомства. Когда Луций повернулся туда лицом, чтобы не смотреть больше на дикую суету толпы, его напугала картина, которая могла привидеться только в страшном сне. Площадка была битком набита серой массой людей. Впечатление было такое, будто пыль, превратив людей в привидения, до неузнаваемости изменила их одежду и выражение лиц. Над ними стояло облако пыли, как над загоном для скота. От площадки тянуло дурным запахом; тучами летали слепни. Светлые одежды, которые обычно носили парсы, невозможно было узнать, и только белели кошти. Большинство людей стояло, но были и такие, кто, хватая ртом воздух, лежал на земле. Воды не было, люди изнемогали от жажды, среди них были раненые и женщины на сносях. А охранники из вспомогательной полиции зверствовали как бешеные. Флюиды жгучего страдания исходили от людей. Больше всего Луция потрясло, что другая толпа, по эту сторону колючей проволоки, смеялась и буйствовала так, что просто не укладывалось в голове. Тоненькая, почти невидимая сетка разделяла веселье и страдания, разграничивая их, как свет и тень. Как неуслышанными остаются на безлюдном морском берегу крики, раздающиеся с тонущих кораблей. Луций стал разглядывать группу, стоявшую непосредственно рядом с машиной, почти касавшуюся ее. Вид у них был угрожающий. На запыленных лицах сверкали белые белки. Глаза словно выжгло огнем. Ему показалось, что кто-то окликнул его; он услышал произнесенным свое имя - тихо, однако настойчиво, оно все время повторялось, как позывной сигнал. Голос шептал, но звучал очень отчетливо, как заклинание прошлым. И голос был знаком ему. Он исходил от женщины, обеими руками вцепившейся в проволочную сетку и стоявшей в позе, которую можно было назвать как великий крик о помощи. Ему бросилось в глаза, что она среди всеобщего хаоса сохранила некоторое подобие опрятности; высоко зачесанные на висках волосы еще хранили форму прически. А юбка и блузка еще подчеркивали изящную фигурку. Но не трудно было предвидеть, что через несколько часов она будет выглядеть так же, как и остальные. Эта мысль нагоняла еще большую тоску. Луций узнал ее и поднял руку в знак того, что услышал ее. - Назад, иначе всем станет жарко, проклятое отродье! Громила-охранник появился у проволоки. Толпу смело, как ветром. В этот самый момент вернулся связной с разрешением на проезд. Марио тронул машину. Луций наклонился вперед и спросил: - Костар, вы видели женщину, которая только что стояла у заграждения? - Я видел ее, командор. Это была фройляйн Пери, у которой я забирал книги. - Так, Костар. Запомните, что, где и как все было. У вас есть при себе деньги? - Должно быть триста фунтов золотых. Мы еще не делали никаких расходов. Машина остановилась, и Луций стал подниматься по задернутой траурным крепом лестнице в цитадель Ландфогта.
