— Ой, как пупик болит! — прохныкал в катере Готлиб.
Андрей вскочил, порываясь бежать на помощь. Но опомнился. И уже не уселся, остался стоять, до побеления стиснув пальцы.
До чего же ему не везет! Угодить в Лагере под карантин. Нацелиться в самую уязвимую точку антенны. Отпрыгнуть в черт-те какие дебри. И в довершение всего — Готлиб… Почему не Най? Стоп! А что — Най? Ты бы его бросил? Нет? Или, думаешь, проще слечь самому? Послал бы их одних? Пошел бы в кустики помирать? Ах, тоже нет? Больше, вроде, и возможностей не остается… Понятно, легче всего сбегать к Маяку. Отсигналить передачу, вызвать помощь Тембре — и к катеру. И геройски сложить лапки на глазах Нино… «Здесь покоится… Он выполнил свой долг до конца!» Да только времени у тебя нет, дружок, бежать к собственному памятнику. Тебе отпущено пять дней, из коих два ты будешь кататься на животе и вопить от боли, благо в джунглях никто не услышит. А на шестой вместо ботинок тебе понадобятся две баночки с формалином. В катере даже панцирного скафандра нет. Не предусмотрено. Катер-то у тебя, дружок, разового действия. Как почтовая посылка…
— Да сделайте же что-нибудь! — вскрикнул Готлиб. — У меня так болит!..
Нино невнятно забубнила что-то ласковое, успокаивающее, но успокоить не могла ни малыша, ни Андрея. Наверное, самая чудовищная несправедливость — бессильно смотреть, как мучается ребенок. Что может он, Андрей, которому лишь через два дня исполнится шестнадцать? Он даже подойти не имеет права, он может приказывать себе только слушать…
Бедняга Нино! Одна. Обреченная. Это ты ее обрек, капитан… Не чувствуешь угрызений совести?
Как было до сих пор? Хочу — не хочу. Надо — не надо. В крайнем случае, не хочется, но надо… От его решения ничего не зависело. Мог ошибиться. Мог схитрить. Мог не задумываться ни о судьбах, ни о жизнях, ни о праве на поступок. Папа. Мама Умные дяди-физики. Непогрешимый командор. Справедливое человечество. Можно было еще долго-долго ходить в маленьких…
Больше у Андрея такого права нет.
Из зарослей донеслось фырканье, и вкрадчивая тень отклеилась от темной стены джунглей. Четыре светлячка плыли впереди, будто осторожные лоцманы. Против воли холодея и пятясь, Андрей все-таки не испытывал ужаса. И лишь наступив на что-то живое, дернувшееся из-под ноги, вздрогнул, схватился за кобуру.
— Чего давишь, бегемот? — зашипел Най.
— А ты чего подползаешь исподтишка?
— Вижу, пламенно жестикулируешь перед костром, я и выполз.
Тень кралась бесшумно, жутко. И вдруг прыгнула. Мелькнуло подобие мохнатого спрута, вякнуло в воздухе, исхитрилось тормознуть перед зоной гипнозащиты, рухнуло в траву и гигантскими тяжкими скачками умчалось прочь.
— Кто это? — прошептал Най.
— Одно из животных Геокара, пригодное в пищу.
— Предпочитаю грибной суп. Он не скачет, не мяукает…
— И не грозится сам тобой закусить… Жаль, впопыхах не просмотрел определитель по Геокару…
— Мы же собирались приземлиться у Маяка, — ядовито заметил Най, поднимаясь с земли и отряхивая шорты: — Чего не спишь?
— Думаю.
— Думай, капитан, думы украшают мужчину. — И понизив голос: — Готлибу… не легче?
— Нет. — Андрей помрачнел.
— Слушай, может, я леплю ерунду, но ты все же выслушай…
Най обнял Андрея и повлек за собой подальше от костра. Выглядело это довольно комично. Андрей — массивный, кругловатый в легком полевом комбинезоне с диффером в расстегнутой кобуре. И тоненький полуголый Най, поочередно поджимающий в колкой траве босые ноги. — Идти к Маяку придется тебе одному…
— А почему не тебе? — почти равнодушно спросил Андрей, останавливаясь. И добавил про себя: «Он, что, издевается? Или абсолютно ничего не понимает?»
Най забежал вперед:
— Вот именно Андрюша, мне. Только мне. Никому иному, кроме меня. И некому. И бессмысленно. Но если бы я сказал это первый, ты бы решил, что я бегу от «костной чумы».
Последние слова прозвучали еле слышно.
— Идиот! Надумал тоже, через джунгли, без страховки… Это же глупо! Смело, отчаянно, но глупо. Уже через час тебе будет казаться, что ты один на целой планете… Ладно, штурман. Ты совсем посинел. Холодно. И вообще… Иди оденься, обуйся. Хоть мы и продули травяной ковер, и зельями побрызгали, да мало ли какая нечисть сверху спланирует!
