– Да и к чему вам? – продолжал Василий Витальевич все так же спокойно. – То, что нужно для дела, вам уже сказали. А если ваша консультация не даст результата, зачем вам обременять себя информацией под грифом «совершено секретно»? Не знаете – и не знаете. И вам спокойнее, и нам нет лишней мороки. Согласны?
От полноты чувств Лунин выразил свое состояние только мимикой: округлил глаза, помотал головой, развел руками. Но до него, по крайней мере, дошло, к какой службе относится Василий Витальевич. Но Витька? И – Брэнсон?! Служба безопасности КФ, Институт Вакуума и частная космическая фирма со штаб-квартирой в Сингапуре – что за компания, черт побери?!
Между тем экранолет, заливаемый дождем, набрал высоту и нырнул в облака.
– Да куда мы хоть летим? – спросил Вадим, понимая, что ничего больше не добьется.
– Да в ваш бывший институт, конечно, – ответил Василий Витальевич с легким удивлением. – Вам же уже сказали…
– Ах, да…, – согласился Лунин. – Забыл, извините.
То, что сейчас уже ночь, он говорить не стал. И так было понятно.
– Наладчики уже трое суток там возятся, – счел необходимым, тем не менее, пояснить особист. – Вся лаборатория на месте, но у них ничего не получается. К тому же, весь личный состав за это время сменился, да и разбирались во всем с самого начала только двое, как мне сказали: вы и покойный Горчинский.
Лунин снова помотал головой и беззвучно выругался.
– Там нечего разбираться… – повторил он. – Либо работает, либо нет. И если нет… В этом случае я не знаю, что может быть. Все что угодно… Контакты пылью забило… Трубу в кладовке прорвало… Да, может, просто кто уронил что тяжелое… У них же прочность, как у людей примерно – много не требуется… Вам как срочно их надо?
– Вчера… – серьезно ответил Василий Витальевич.
Лунин посмотрел на него. «Тогда везите меня обратно, где взяли», – захотелось ему сказать. Но ясно было, что так просто здесь не отделаться… Он уже не удивился, когда экранолет, пойдя на снижение, сел прямо на лужайку перед лабораторным корпусом института, так хорошо ему знакомым. Часть окон светилась, на стоянке мокли автомобили… Несколько человек с зонтами, поджидавшие на лужайке, помогли выбраться из кабины. Лунин никого из них не знал, но это, похоже, никого и не волновало. Все торопливо направились внутрь здания. По знакомой
Вадиму лестнице поднялись на второй этаж и, наконец, оказались перед дверями в лабораторию, попасть куда Лунин уже никогда не думал.
Внутри, действительно, наблюдались следы интенсивной деятельности. Причем работа шла явно давно: в лаборатории было сильно накурено и пахло свежесваренным кофе. На виомах компьютеров мельтешили какие-то проверочные таблицы. За прозрачной стеной несколько человек в белых халатах с тестерами сгрудились вокруг двух манекеноподобных фигур, разложенных на монтажных столах, что-то усиленно замеряя. Время от времени одна из фигур конвульсивно дергалась, но на это никто не обращал внимания. В углу, возле обычного канцелярского стола, стояли еще несколько человек с кофейными чашками и сигаретами, среди которых Вадим с удивлением обнаружил директора института, которому здесь вовсе нечего было делать. Директор, видимо, был того же мнения про Лунина, потому что на лице его отразилась гримаса брюзгливого недовольства, точно такая же, какая, наверное, появилась в тот же момент и у Вадима. Вадим постарался трансформировать свою просто в мрачный вид, и ему, кажется, это удалось. Директор же со своей стороны не соизволил. «Ну, и черт с ним!» – подумал Лунин, переводя взгляд на стоящих рядом.
– Здравствуйте! – протянул руку один из них. – Я заведующий лабораторией, Татаринов. А вы и есть тот самый варяг, который призван прекратить наше нестроение? Не радует. Но… Были бы признательны!
Второй оказался Вадиму знакомым. Инженер, раньше работавший в лаборатории кинематики. И по внешнему виду можно было заключить, что именно на него навалили внезапно свалившуюся аккордную шабашку по настройке андроидов – он выглядел так, словно не спал несколько суток. Вадим даже вспомнил его имя: Генрих. Поэтому, поздоровавшись, они сразу перешли на «ты».
