— Н-да, — буркнул Ласточкин, глядя в окно. — Ну что ж, дело совершенно понятное. Письма, конечно, оставляют странноватое впечатление, и это еще мягко сказано, но непосредственных угроз в тексте нет и требований о деньгах тоже. — Он поморщился: — Стало быть, прямых оснований для возбуждения дела у нас нет. К сожалению, мы не имеем американского законодательства, где даже за намек на преследование могут в судебном порядке запретить подходить ближе чем на сто метров. — Он поставил локти на стол и потер руки. — Лично я посоветовал бы вам послать этого придурка куда подальше и жить в свое удовольствие. А еще лучше, если ваш Николай с ним поговорит по-мужски и объяснит ему, что к чему. После таких объяснений люди удивительно быстро приходят в разум, знаете ли.
Надо же, мы с ним даже мыслим в унисон! Я горделиво расправила плечи.
— Но вы не понимаете, капитан, — пролепетала Лариса, глядя на него широко раскрытыми глазами. — Я… Николай не может с ним говорить. Это исключено.
— Это почему же? — спросил Ласточкин сварливым тоном, прищурившись.
Лариса стиснула руки так, что костяшки ее пальцев побелели.
— Дело в том, что мой муж умер. Девять месяцев тому назад.
1 апреля. 12 часов 27 минут пополудни
Ласточкин резко распрямился на стуле. Я не верила своим ушам. Неужели все-таки сумасшедшая? Говорят, после смерти любимого мужа такое вполне может случиться.
— Так, а теперь давайте-ка по порядку, — необычайно вежливо промолвил мой напарник. — Значит, ваш муж умер?
— Да. — Лариса наконец-то отпустила ручку своей сумочки.
— И его похоронили?
— Конечно!
Павел поскреб щеку. Я видела, что он находится в затруднении.
— Но тем не менее он присылает вам письма, предупреждая вас, чтобы вы, э-э, не имели дела с этим Николаем, иначе вас настигнет возмездие и вы будете гореть в аду.
— Именно так, — покорно согласилась Лариса.
У меня уже голова шла кругом.
— Занятно, — проворчал Ласточкин.
Это было еще слабо сказано.
— Вы ведь не думаете, что я сумасшедшая? — с надеждой спросила Лариса. — Я вовсе не сошла с ума, уверяю вас! И я не пытаюсь вас разыграть… Я действительно получаю эти письма!
Ласточкин искоса посмотрел на меня и стал искать что-то на столе. Он выдвинул ящик, захлопнул его, полез в карман, достал пачку сигарет, но поглядел на лицо Ларисы Парамоновой и со вздохом убрал ее. Вообще-то Паша не курит, а сигареты таскает с собой исключительно для того, чтобы угощать ими коллег и, гораздо реже, подследственных. В данном случае он проделал все эти манипуляции лишь для того, чтобы залезть в ящик и включить диктофон. Так, на всякий случай.
— Все это очень интересно, но мертвецы не могут присылать писем, — внушительно проговорил Ласточкин. — Кстати, свидетельство о смерти мужа у вас с собой?
— Да. — Она два раза кивнула, словно одного раза ей казалось недостаточно.
Нет, положительно она не была сумасшедшей. Капитан протянул руку:
— Покажите.
Предъявленное свидетельство он изучил очень внимательно.
— Так, Владислав Парамонов…
— Однофамилец того Парамонова, которого взорвали в прошлом году? — поинтересовалась я, так как мне надоело хранить молчание. — Кажется, того вроде тоже Владиславом звали.
Лариса вспыхнула:
— Это не однофамилец… Это мой муж.
Здрасьте, приехали. Мы с Ласточкиным обменялись многозначительными взглядами. Мало того, что покойник обладал ярко выраженной склонностью к эпистолярному жанру, он еще был довольно известным бизнесменом и даже после своей трагической, без преувеличения, смерти продолжал играть роль Отелло.
Интересно, куда это дело нас приведет? Я почувствовала азарт, как всегда, когда обстоятельства складывались не в нашу пользу.
— Н-да, — только и сказал Павел, возвращая документ вдове. Она аккуратно сложила бумагу и спрятала ее в сумочку. — Скажите, Лариса, только откровенно. За что был убит ваш муж?
— Он задолжал большие деньги, — едва слышно ответила она.
— Кому?
— Некоему Арбатову… и еще другим людям. — Теперь она была бледной, как мел в Антарктиде. — То есть я уверена, что именно в этом и была причина… Потому что следствие убийцу не обнаружило.
— А долг? Вы его выплатили?
