— Да, так вот, — Морозов одним глазом покосился в свою записную книжку, — звонок поступил в десять ноль одну. Женщина, которая отказалась назвать себя, объявила, что 5 апреля, на дне рождения Алисы, который планируется в клубе «Бегущая по волнам», Лазареву убьют ударом ножа в сердце. И что сделает это человек, которого певица хорошо знает, а потому охранники Рома и Дима не смогут ее защитить. — Морозов захлопнул книжку и победно поглядел на всех нас.
На долю секунды в кабинете повисло неловкое молчание.
— Нет, это точно розыгрыш, — буркнул Мирошниченко, пожимая плечами.
— Может, желтая пресса постаралась? — высказал предположение Кладовщиков.
— Чушь какая-то, — проворчал кто-то из угла. — Бред сивой кобылы.
— Или кто-то решил испортить Алисе праздник.
— Тихо! — рявкнул Тихомиров. — Думаете, мы с Федором Григорьевичем такие идиоты, что тоже не подумали об этом? Да, сегодня первое апреля. Да, этот звонок сильно смахивает на дурацкую шутку. Только весь фокус в том, что пятого Лазарева действительно празднует день рождения. И хотя во всех газетах писали, что она будет отмечать его в особняке на Рублевке, она действительно решила перенести торжество в «Бегущую по волнам».
— А как насчет ее охранников? — подал голос Ласточкин. — Названные имена соответствуют действительности?
Полковник обернулся к нему:
— Вот то-то и оно, что соответствуют, — буркнул он. — И вообще этот звоночек кажется слишком точным для того, чтобы с легкой совестью списать его на какого-нибудь неуравновешенного психа.
— И что теперь? — спросила я.
— Придется принимать меры, — сурово отозвался Тихомиров. — Ставить в известность Алису об угрозе, искать того, кто звонил, а главное — искать предполагаемого убийцу. Словом, предстоит обычная работа.
— Можно я возьмусь за это дело? — вскинул руку Горохов. Я вспомнила, что портрет Алисы Лазаревой висел у него на стене в кабинете и сам лейтенант был горячим ее поклонником. — Модест Петрович, пожалуйста!
В этот момент он больше всего походил на ребенка, который просит купить ему новую игрушку. Однако Тихомиров остался глух к этой мольбе.
— Нет! — отрезал он. — Я уже назначил людей, которые будут этим заниматься. Ласточкин! Синеокова! Поручаю дело Лазаревой вам. И смотрите у меня, чтобы без фокусов! Мне лишние истории не нужны!
— Слушаюсь, Модест Петрович, — после небольшой паузы отозвался Ласточкин. Но, честно говоря, я не уловила в его голосе особого энтузиазма.
— Мужа Лазаревой я уже поставил в известность, — продолжал Тихомиров, — так что можете сразу же приступать к работе. Да, по телефону у меня создалось впечатление, что у мужа есть определенные подозрения, так что я посоветовал бы вам встретиться с ним и его женой и откровенно поговорить.
— Модест Петрович, а можно я буду им помогать? — настойчиво попросил Горохов. Но полковник только сверкнул на него глазами:
— Обо всех результатах докладывать мне незамедлительно! А эту, как ее, Парамонову, выбросить из головы! У нас и без нее работы невпроворот. И вообще, как подумаешь, что некоторым на Мадейре фотомодели мороженое подносят, а я тут с вами… Так что не нарывайтесь и не занимайтесь ерундой, ясно вам?
1 апреля. Третий час дня
— Ее убьют, — говорил взволнованный женский голос. — Это точно. Один удар в сердце — и все.
— Откуда у вас такие сведения?
— Я не могу этого сказать.
— Назовите ваше имя, пожалуйста.
— Нет. Я не могу. Я боюсь.
На этом моменте запись памятного звонка заканчивалась.
— Ну что ж, — пробормотал мой напарник, пожимая плечами, — если это игра, она хорошо выдержала свою роль.
Он сел за стол и стал звонить. Нет, вовсе не Лазаревым, как вы сгоряча могли подумать, а эксперту-графологу, — просить его, чтобы он как можно скорее сличил прижизненный почерк Владислава Парамонова и почерк в странных письмах, полученных его вдовой. Очевидно, они не давали моему напарнику покоя.
— Ну что эксперт? — спросила я, как только Ласточкин повесил трубку.
— Говорит, у него очередь на несколько недель вперед, — буркнул Павел. — Дел до чертиков, а хороших специалистов — раз-два и обчелся.
После этого он позвонил Стасу и попросил его разыскать материалы по делу Парамонова — «ты понимаешь, надо кое-что проверить».
