Несмотря на полную темноту, Пров почти бежал, касаясь рукой стенки трубы. Беглецы старались не отставать от проворного тошинца. Через некоторое время впереди забрезжил свет. Показалась круглая решетка, за которой вращались огромные лопасти вентилятора, нагнетавшего в трубу теплый воздух.
– Здесь должен быть обходной люк, – задыхаясь, сообщил Пров. – Рамцы используют его для осмотра и ремонта, чтобы не останавливать вентилятор.
Пошарив по полу, он нашел едва заметную щель и вставил в нее зубило. Уступая могучим рукам тошинца, крышка люка заскрежетала и откинулась в сторону. Пров лег на живот и выглянул наружу.
– Никого нет, – доложил он. – Котельщики пока еще не вернулись с обеда.
Пров ухватился за край люка и мягко спрыгнул вниз. Гарун последовал за ним. Тошинец обежал вокруг гудящего котла, размерами превышающего железнодорожную цистерну, прополз под переплетением горячих труб и оказался возле железной лестницы. Поднявшись из подвала, они попали в темный коридор. Пров подошел к дощатой двери. В скобах вместо замка торчал болт с гайкой.
– Это пожарный выход во двор, – он взялся за гайку. – Котельщики сейчас обедают во дворе под навесом.
– Пров отвинтил гайку и осторожно вытащил болт.
– Все чисто, – доложил он, выглянув наружу. – Теперь – до канавы. Если дождя ночью не было, значит, земля сухая. Тогда ползти будет легче. Ну, с Богом! – пригнувшись, он бегом добрался до полоски травы и сразу исчез, как провалился.
Дно канавы оказалось не таким сухим, но Савва показал, как можно быстро передвигаться на четвереньках, опираясь на два молотка. Приняв позу шимпанзе на прогулке, беглецы заковыляли по дну канавы. Гарун старался не отставать от кузнеца, волосатая спина которого по ширине не уступала торсу гориллы. Через минуту траншея повернула налево. Пров остановился. Встав на колени, он осторожно раздвинул траву.
– Здесь канава заворачивает к забору, – пробормотал тошинец. – А нам нужно прямо. Станция уже рядом. Окна раскрыты. Придется ползти на животе.
– Лучше двигаться к правому крылу подстанции, – сказал Гарун. – Там лестница сразу ведет в подвал.
– Слушать Гаруна, – приказал Кари. – В окна не заглядывать, тем более не лезть. Там всюду электричество. Можно угодить под высокое напряжение. Предлагаю сначала разведать дорогу. Пров и Гарун, вы – впереди. Мы прикрываем и ждем сигнала. Сигнал – стрекот сороки. Вопросы есть? Вопросов нет. Гарун, вперед!
Гарун подпрыгнул и перевалился через край канавы. Пров пополз следом. Добравшись до подстанции, они повернули направо и бесшумно двинулись вдоль стены, пригибаясь под раскрытыми настежь по случаю жары окнами. Тошинец дополз до конца стены. Приподнявшись на руках, он заглянул в угловое окно. Показав Гаруну два пальца, Пров презрительно оттопырил губу и повернул большой палец вниз. Мысленно согласившись, что два рамца для них не помеха, Гарун поднял сжатый кулак. Пров приложил ладони к губам и коротко стрекотнул сорокой.
За углом хлопнула дверь. На крыльце послышались тяжелые шаги. Пров предупреждающе поднял палец и прижался к стене. Гарун спрятался за дерево. Оглянувшись, он заметил Кари, который полз к ним, раздвигая головой траву.
– Влас, ну только не с крыльца, чистое дело! – взмолился чей-то ломающийся басок. – Что за привычка после пива? Зайди за угол, чистое дело, и отливай, сколь хочешь.
– Какие нежности, Ромочка! – пророкотал в ответ нахальный баритон. – Ладно, послушаю тебя на этот раз. Скоро сам Корней заявится с проверкой. Эй, а ведь подвальная дверь все еще на замке. Сбегай, открой для него, а?
– Щас открою, – пообещал Ромочка. – Даже маслом смажу. Только ты, чистое дело, давай не с крыльца.
