— Да, со мной она использовала тот же прием: узнав, что я занимаюсь птицами, Урса прочитала несколько глав из учебника по орнитологии. Полагаю, именно так она и завоевывает доверие незнакомых людей.
— Наверное, только так и можно выжить в ее чокнутой семейке.
— Положим, там у нее этот номер не прошел.
— И верно.
Джо прислонилась к кузову пикапа и потерла рукой лоб.
— А вы-то сами как, в порядке? — спросил Гэбриел.
— Слишком устала сегодня, чтобы переживать за Урсу.
— Похоже, вам лучше присесть.
Джо отступила на шаг от машины:
— Нет, все хорошо. Просто я на ногах уже пятнадцать часов. Мне бы в душ, а потом поужинать и спать.
— Может, сначала поговорите с ней?
— О чем?
Гэбриел сложил руки на груди:
— Я должен кое в чем признаться. Мы с Урсой сегодня уже дважды приходили к вам.
— Зачем?
— Она очень беспокоится за вас. Говорит, у вас рак.
— Господи, ну что за наказание! Может быть, еще объявим об этом по радио? И с каждой телефонной вышки покричим?
— А разве это возможно?
— Вряд ли, хотя коллеги по цеху и даже мой научный руководитель и без того мне все косточки перемыли.
— Но сейчас-то у вас ремиссия?
— Полагаю, это называется именно так.
— Вы не могли бы сказать Урсе, что не собираетесь завтра умереть? Она очень волнуется.
— Мы все когда-нибудь умрем.
— Нет, так не пойдет. Давайте придумаем другую версию, приемлемую для девятилетнего ребенка.
— Ну ладно, я с ней поговорю. У меня до сих пор сердце не на месте, ведь я выгнала ее из дома.
— Но вам пришлось так поступить, я знаю. Урса сказала, что у вас могли быть неприятности с научным руководителем.
— А в моей жизни остались подробности, которые вы с Урсой еще не обсудили?
— Э-э-э… Мы пока не дошли до обсуждения вашего вкуса по части панталон.
Панталон? Это он у мамы набрался таких древних словечек?
— Давайте я вас отвезу, — предложил Гэбриел.
— Не боитесь, что я испачкаю машину? Я страшно грязная…
— Подумаешь! Не грязнее моего пикапчика.
Джо нахмурилась. Она вдруг поняла, что ничего не знает о Парне-с-яйцами, кроме того, конечно, что он сам сообщил. И картинка как-то не складывалась. Любитель Шекспира с высшим образованием посвящает свою жизнь продаже яиц на перекрестке сельских дорог? Ей вспомнилось, как оцепенело лицо Гэбриела, когда Урса спросила насчет диссертации… И кто видел его так называемую матушку? А вдруг он убил Урсу и теперь заманивает Джо к себе, используя девочку в качестве предлога? Джо в сотый раз мысленно обругала себя за то, что отпустила ребенка ночью в лес.
Гэбриел, как видно, понял ее мысли.
— Если хотите, поезжайте за мной в своей машине, — предложил он.
— Пожалуй, так будет лучше.
— Вы правы, осторожность не помешает, — хмыкнул Гэбриел.
— Это вы о чем?
Он немного помедлил.
— Ну, если вы боитесь, что я на вас нападу, успокойтесь… Я мог бы это сделать уже тысячу раз.
— Как и я, если бы хотела напасть на вас, — парировала Джо. Почему мужчины считают одинокую женщину, живущую посреди леса, легкой добычей?
Он слегка улыбнулся, блеснув в темноте белыми зубами:
— Просто обычно коттедж снимают сразу несколько человек. Почему в этом году вы живете тут одна?
— Просто так получилось, — пробормотала Джо, стараясь говорить равнодушно.
На самом деле университет оплачивал проживание в коттедже Кинни двум аспирантам, но ее будущий сосед, узнав, с кем ему предстоит провести лето, предпочел потратить аспирантскую стипендию на аренду другого дома. Он уверял, что нашел жилье поближе к месту своих исследований, но Джо не сомневалась, что дело именно в ней. Она не раз замечала, что после операции коллеги-мужчины стараются держаться подальше, особенно те, кто раньше охотно флиртовал с ней. Конечно, психолог заранее предупредила Джо о возможном изменении отношения со стороны мужчин, но обида и боль от этого не уменьшались. Правда, за два года Джо привыкла, что боль сопровождает ее повсюду, и только слияние с природой и полевые исследования помогали забыться.
— Да, невесело, — заметил Парень-с-яйцами. — Наверное, вам одиноко?
— Вовсе нет! — Джо подняла усталую голову и с усилием расправила плечи. — И вообще, когда занимаешься делом, посторонние люди только отвлекают.
