Тем же человеколюбием через сутки после помилования путинский пресс-секретарь "оправдал" готовность Порошенко схарчить и народные республики: "Если он имел в виду, что он намерен вернуть Донбасс, руководствуясь соображениям гуманности, то такое заявление можно поддержать. И, собственно, это то, на что мы и надеемся в Москве". Эта фраза Пескова прозвучала столь коряво, что на следующий день Путину в Греции пришлось, по сути, дезавуировать её, прибегнув к старой доброй риторике о "соблюдении Минских соглашений". И всё же Песков сказал, что сказал, — понять бы ещё, для кого именно?
Для нас, его сограждан? Но в истории с Савченко самым скверным является то, что с нами-то, похоже, никто и не думал откровенничать. Никто не поторопился объяснить, каким же образом остервенелая сучка из неонацистского "Айдара", главный жупел официальных российских медиа на протяжении двух последних лет, оказалась вдруг предметом нашего торга с теми, кого те же самые СМИ два года подряд именовали не иначе как "хунтой" и "фашистами", ответственными за гибель тысяч людей.
Мы проявляем гуманизм к хунте? Мы уже торгуемся с фашистами? Разве никто не учил нас, что торговаться с отморозками — даже ради жизни двух человек — чревато тем, что они превратят это в бизнес? На Украине — да и в России, кстати, — уже раздаются призывы "хватать следующих русских" на обмен.
Увы, все эти кремлёвские жесты и фразы — про Савченко и Донбасс — обращены словно не к нам, а к внешним "тиграм" и "гиенам". Произнесены для пары десятков ушей в мире — без особой заботы о том, что их услышат ещё полторы сотни миллионов человек. Которые не дураки — поняли бы всё, если бы им нормально втолковали: ради чего всё это творится. Нет, я не спорю: тайная дипломатия, секретные договорённости, манёвры посвящённых — это святое, без этого никуда. Но в вопросе, который затрагивает уже не умы, а высокие чувства соотечественников, — с людьми чуть бережнее надо бы, нет?
Но что же тигры с гиенами? О, в освобождении Савченко они разглядели ровно то, что желали увидеть: Россия прогибается, санкции действуют! Их поэтому нужно непременно продлить — и требовать новых уступок. Характерен комментарий главы американского госдепа Джона Керри: "Её освобождение после долгих испытаний, включающих одиночное заключение, является важной частью выполнения обязательств, которые взяла на себя Россия, подписав Минские соглашения, и должно стать толчком для их полного выполнения". "Обязательств"? "Подписав"? Разве Савченко была прописана в "Минске-2"? О чём он вообще?
О чём, о чём... О Крыме, например. Пока телок в Киеве точит рожки, просвещённая Европа действует тоньше. В пятницу британский парламентарий Криспин Блант предложил России "восстановить свой моральный авторитет" — "формально" вернув Крым Украине и проведя на полуострове "повторный референдум под международным наблюдением". Даже интересно, как отнесётся к этому соблазнительному предложению российский истеблишмент? Что думает на этот счёт Герман Греф, буквально в тот же день заявивший, что до снятия санкций "Сбербанк" в Крым не вернётся? А как бы прокомментировал это Алексей Кудрин, без пяти минут главный экономист страны? А нынешний, пока ещё, премьер-министр Дмитрий… хм, стоп!
Гениальная в своём непроходимом оптимизме фраза Медведева "Просто денег нет… Вы держитесь здесь, вам всего доброго, хорошего настроения и здоровья!" — которой он отшил крымского пенсионера с его восьмитысячной пенсией, прозвучала, пусть и не нарочно, как оставление в беде и чуть ли не признание в сдаче — ещё не самого Крыма, но амбициозных планов построения суверенной "импортозамещающей" экономики, которой были бы нипочём все эти ваши санкции.
"Денег нет, но вы держитесь!" — это не только "смысл и назначение" российской экономической политики всех последних, да и, похоже, будущих лет. Не только "символ веры" либералов во власти, истосковавшихся по свежим западным кредитам при цене барреля в полсотни баксов. Это ещё и намёк на то, что у непоименованных, но подразумеваемых "хозяев жизни" денежки всё-таки имеются — сколько бы уголовных дел против них ни возбуждалось. И прекращалось. И возбуждалось вновь.
