— Мать, — вдруг резко сказал Панчи, — где Гаури? Ведь я отослал ее к вам!
Лакшми вздрогнула от неожиданности, покраснела и отвела глаза в сторону, хотя и пыталась сохранить на лице прежнее самоуверенное выражение. Панчи понял, что с Гаури случилась какая-то беда.
— Что же ты молчишь? — снова спросил он. — Скажи мне, где она?
Не в силах больше усидеть на месте, он поднялся и подошел к Лакшми.
— Ты ее бил — тебе и знать, что случается с несчастными женами!
— Что-о! — в ярости закричал он. — Это тетка Кесаро сказала, что она принесет мне несчастье, вот я и ударил ее! Я лишь хотел, чтобы она пожила у вас до лучших времен. Так где же она?
Своим чистосердечным признанием он надеялся припереть старуху к стене. Но из Лакшми не так-то легко было вытрясти правду.
— Надеюсь, она не наложила на себя руки, — уклончиво ответила старуха. — Если муж бьет жену, она уходит от него.
— Но где она?
— Отвяжись от меня! — вдруг окрысилась на него Лакшми. — Сам бил ее, сам выгнал из дому — так чего ж тебе надо?.. Где ей, по-твоему, быть? Разумеется, Амру просватал ее за хорошего человека! Не могли же мы…
— Просватали?! Амру? — в глазах Панчи был ужас.
— Да, сетх сказал, что наденет на нее чаддар.
— Наденет чаддар? Но это же невозможно! Она моя жена!
— А кто выгнал ее?
— Я не собирался…
— Что «не собирался»? Не могли же мы прокормить ее…
На это было нечего возразить.
Ярость душила Панчи, в голове у него помутилось, но он взял себя в руки и, в упор глядя на старуху, крикнул:
— Что ты мне голову морочишь? Где она?
— Не знаю, — пробормотала Лакшми. — Где-то в Хошиарпуре. Амру лучше знает…
— A-а, теперь все понятно… Так знайте: если с Гаури что-нибудь случилось, я убью вас обоих!
— Та-та-та! Иди пугай кого-нибудь еще. Скорее Амру отделает тебя за то, что ты бил ее!
— Ну ладно, — угрожающе сказал он и встал. — Я все узнаю от Амру.
— Ха! Можешь идти и узнавать у кого угодно! Наглец!
В ярости, страхе и крайней растерянности он бежал по тропинке в поле, то замедляя шаг, то вновь припуская во всю мочь при мысли, что Амру может скрыться от него. Увидев мальчика-пастушка, окликнул его. Но мальчишка бросился в реку и поспешил вброд к другому берегу, приняв Панчи за крестьянина, чье поле сегодня утром вытоптал скот.
Встав на берегу реки, Панчи пытался его переубедить:
— Эй, малыш, послушай! Я не хочу тебя обидеть! Скажи мне только, где Амру!
Но мальчик, стоя в воде, продолжал лишь испуганно глядеть на него.
— Скажи мне, где дядя Амру! — продолжал уговаривать его Панчи. — Я ничего не сделаю тебе.
Мальчик наконец раскрыл рот:
— Он велел мне присмотреть за коровой и за волом, а сам ушел не знаю куда.
— А где его скотина?
Мальчик показал кнутом куда-то в сторону.
Панчи решил было пойти к водоему, где женщины обычно брали воду, купались и стирали белье, — может быть, кто-нибудь из них знает, где Гаури. Но он лишь весьма смутно помнил ее подружек, а спрашивать первого встречного, где его жена, будет, конечно, очень глупо. Нет, лучше пойти к дяде Адаму Сингху, который их обручил.
Так он и сделал. Осторожно пробравшись по той же улочке, где стоял дом Лакшми, Панчи подошел к дому старого друга своего отца и постучался. Послышалось шлепанье босых ног, и в дверях показалась молодая девушка. Это была Паро. В первый момент она настороженно посмотрела не него, но затем узнала и радостно воскликнула:
— Панчи! Брат! Неужели это ты?
Панчи, как и полагается мужчине, не желающему смущать девичью скромность, опустил глаза.
— Отца нет дома. Но ты все равно входи… Когда ты пришел?
Следуя за ней, Панчи вошел в дом, удивляясь про себя, что раньше не замечал, какая она хорошенькая. На Паро была простая белая набедренная повязка, волосы заплетены в длинную косу. Она быстро сбегала в кухню и принесла ему циновку, а сама уселась на деревянный стул. По ее юному раскрасневшемуся лицу Панчи видел, что она искренне ему рада.
— Я дам тебе обрата, — сказала Паро, — ведь ты, наверное, всю дорогу шел по жаре.
И она стала наливать обрат в бронзовую чашку.
Панчи не мог оторвать от нее взгляд, с восхищением видя в ней уже не девушку, какой она была всего несколько месяцев назад, а молодую женщину. Когда он брал от нее чашку, их глаза встретились, и Паро поняла, что он любуется ею. Чтобы скрыть смущение, она быстро заговорила:
