Как оно восстановится?!
Мильям вздрогнула, уронила руки. Вот оно! Жуткое противоречие, издевательски виляющее длинным змеиным хвостом.
В этом новом, замкнутом изнутри мире — где в нем найдется место для мужчин? Для воинов, которые совсем недавно, помнится, уже были неразумно возвращены с границы? Что делать с ними великому Гау-Гразу, установившему вокруг себя куда более надежную защиту, чем их оружие, отвага и кровь?! Что им самим теперь делать здесь?!!..
И Валар.
Она сбилась на полуслове, уронила руки, заметалась взглядом по сторонам, натыкаясь повсюду на сосредоточенные лица, шевелящиеся губы, глаза, наполненные тайным светом… Что вы творите?! Неужели вы не понимаете, что купол, возводимый сейчас вашими руками и заклинаниями, отрежет вас в первую очередь от ваших же сыновей и отцов, мужей и любимых?!. Как болит голова, уже почти пробитая насквозь острием солнечного луча, направленным точно в перекрестье пробора между четырьмя черными косами… Она обманула вас, женщина с холодным разумом под светлыми волосами. Глобалы всегда обманывают; она, Мильям, должна была лучше кого бы то ни было знать об этом… догадаться… предупредить…
Остановитесь!!!
Юста Калан стояла немного поодаль, выше по склону, и тень от ее узкой фигурки, облитой мужским комбом, уже сместилась чуть-чуть в сторону из-под ног. Глобалья женщина зачем-то взглянула на запястье. А затем запрокинула голову к небу, щуря зеленые глаза навстречу солнцу.
И солнце взорвалось.
Невероятной силы вспышка ослепила на время; затем какие-то мгновения Мильям видела все в обратном отображении света и тьмы: цветок черного огня в полнеба, очерченного белыми силуэтами пологих северных гор. Края чудовищных лепестков заклубились завитками и спиралями, постепенно окрашиваясь в багряно-огненный жуткий цвет. А потом языки небесного пламени свернулись в жгуты, завяли и потекли вниз, тяжелыми каплями раскаленной лавы сползая по внешней поверхности купола.
— Вала— а-а-а-ар!!!…
— Юстаб должна была его предупредить. Вернее, просто позвать домой, ничего не объясняя. Он вернется, вот увидишь.
Юста смотрела вниз, на жухлую траву у себя под ногами, неподвижную, уже успевшую позабыть, что в мире бывает ветер. И не видела, как Мильям медленно покачала головой. Повторила бесцветно, не поднимая зеленых глаз:
— Вернется.
Мильям оглянулась.
Усталые женщины рассыпались по плоскогорью, словно овечья отара по пастбищу. Сидели, вытянув ноги или поджав колени, лежали, раскинув руки, на спине или, облокотившись, на боку, прикрыв глаза или глядя вдаль, на уходящую за горизонт невидимую и непроницаемую стену. Отдыхали. Солнце, привычно склонившееся к западу, высвечивало одинаковое умиротворение на юных и морщинистых лицах. Они сделали то, что считали правильным и необходимым. Они с самого начала прекрасно знали, что делают.
Где-то там, в немыслимой небесной дали, высоко над верхней точкой купола, навеки заслонившего от врагов великий Гау-Граз, трещат под щедрой тяжестью уставленные яствами циновки, и Могучий улыбается широкой улыбкой хозяина навстречу дорогим гостям. И они — веселые и красивые, в алых башлыках и косматых папахах, в парадных бешметах, скалящихся серебряными газырями, с инкрустированными ножнами кинжалов и сабель на поясах причудливой чеканки — рассаживаются, балагуря, по местам. Наполняют чаши искристым небесным вином, готовясь приступить к шумному и вечному пиру. Заслуженному сполна их доблестью и смертью.
Наивысшее счастье для воина.
Просто она слишком долго жила с человеком, который отказывался в это верить. За его жизнь борются сейчас не древние силы вольной земли, а «реанимационные технологии» Глобального социума. Его родного мира. Может быть, этим «технологиям» и удастся вырвать его у смерти, чего не сумела сделать самая сильная юная волшебница Гау-Граза. Продлить его жизнь еще на какое-то время… А потом?
Мильям тронули за плечо. Юста.
— Иначе было нельзя, — проговорила она. — Ты должна понять. Через несколько поколений на Гаугразе установится демографический баланс, который будет регулироваться не войной, а… не знаю. Чем-нибудь другим. В принципе плотность населения здесь достаточно низкая, и если в семьях будет рождаться по одному ребенку, как у нас… ну, максимум двое…
