Робни сдержал слово. Это она, Мильям, сама превратила их дочь в передатчицу. Способную не только рассыпать веером по границе простейшие команды, которые каждый воин принимает то ли за собственную мысль, то ли за голос Могучего; не только связаться с другой, заведомо открытой на прием, — пусть через огромные расстояния глобальего мира; не только услышать из неимоверной дали чужой голос… Юстаб смогла гораздо большее. Невозможное. Никогда не постичь, каким образом она это смогла…
Юстаб убеждена, что говорила именно с той женщиной.
Та не до конца поверила ей; или же не поверила совсем. А потом закрылась — может быть, навсегда. Но Юстаб не может утверждать наверняка. Она вообще не стала бы утверждать ничего подобного, если б не глубокая и острая обида на нее, мать, порожденная неведением и непониманием.
Юстаб… Колючая и беззащитная — нет, не стальная игла, а скорее шип яркого и нежного цветка с прибрежного склона Южного хребта. Она попробует еще раз. Родство по крови и имени снова поможет им найти друг друга — пусть без малейшей точки опоры и ориентира. Узнать. Услышать голоса. Обменяться пусть короткими обрывками мыслей, сведений, намерений, планов. Договориться?..
Сонные тени под светлыми ресницами. Мильям наклонилась чуть ниже, ловя его дыхание, не более слышное, нежели звук, с каким пшеничный росток пробивает стенку зерна или разворачиваются листья из набухшей почки. Жизнь отличается от смерти не звуком. Одна Матерь точно знает, чем жизнь отличается от смерти; но говорить с Ней не подобает второй дочери в семье. Даже если попытаться — разве станет Матерь прислушиваться? И так должно быть. Да свершится неведомая воля Ее…
Однако существуют еще они, древние силы великого Гау-Граза. Более древние, чем сама жизнь. Почти такие же древние, как смерть.
Мильям выпрямилась.
Подняла руку; его лицо располосовалось в просветах между раскрытыми пальцами. Бессмысленно. Если не вышло у Юстаб, первой дочери в семье… невероятно сильной даже для первой дочери… выложившейся целиком, до полного изнеможения…
Заклинание. Знак исцеления. Зачем?..
Вот именно. Зачем?!
…Ей показалось, что его ресницы дрогнули. Даже не сами ресницы — голубоватые тени под ними, только что спокойные, как озеро Гюль-Баз, хранимое горными склонами от малейшего ветерка, — заколебались, пошли незаметной рябью подвижных морщинок… Наваждение? Игра света из-под колышущейся оконницы, дрожи ее собственных пальцев, движения воздуха от хлопнувшего, кажется, за спиной полога…
Она обернулась.
В дверном проеме стояла дочь. Тонкая фигурка, черная против света. На лице ничего не прочесть; только порывистое движение навстречу, уже без протеста, без вызова, без ощетинившихся шипов.
— Юстаб? У тебя получилось?!
Она сказала:
— Вот.
И отступила в сторону.
— Где он?!
Ворвавшись сюда после яркого солнца, я совершенно ослепла. Полумрак и низкий потолок — как они могут так жить? К нормальным блокам Глобального социума привыкаешь катастрофически быстро. А может, все дело в том, что здесь, на севере, гаугразские жилища лишены флера экзотичности, что этот город — доглобальная пародия на обычные человеческие города…
Женская фигура возникла из мглы мгновенно, словно загрузилась без единого сбоя личностная программа неизвестной специализации. Идентифицировать, то есть знакомиться, — некогда. Я обернулась к девочке:
— Где?!!
— Проходи, — сказала Юстаб. — Вот.
Я шагнула вперед, мимо женщины (его жена?), мимо девушки, — куда теперь? — да неужели можно заблудиться в этом тесном, как шлюзовый блок, доглобальном жилище… Что-то подвернулось под ноги; споткнулась, едва не потеряла равновесия. Щурясь, снова попыталась оглядеться по сторонам: глаза упрямо не желали привыкать к темноте. Никаких кроватей у них, конечно, нет, значит, он лежит прямо на полу, на кошме. Где?!!..
— Откройте же кто-нибудь это… оконницу!!!
Нервно усмехнулась; надо же, раскомандовалась, как в собственном доме. Впрочем, почему бы и нет, если это дом Роба? И какого черта они у себя на Гаугразе, имея в распоряжении так много настоящего солнца, прячутся, отгораживаются от него всеми этими оконницами и пологами? Идиотский менталитет идиотской страны, столетиями неизвестно зачем скрывавшей свою силу, чтобы потом враз оказаться в безвыходном положении. Какого…?!
