Гассенди - страница 37

. Идентифицируя «семена» с «молекулами», Гассенди стремился сочетать это понятие с атомизмом. «Вот почему, — писал он, — хотя и говорят, что вещи рождаются из семян, это не следует понимать в том смысле, будто семена являются чем-то первичным, ибо они сами образуются из более первичных начал, а именно из атомов» (5, т. 1, стр. 163). «Семена-молекулы» — это определенное соединение определенного рода атомов, притом качественно новое, отличное от своих составных элементов. «При этом не создается новая субстанция, а лишь появляется новое качество в объединенной субстанции», откуда следует, что «всякое рождение есть своего рода изменение, или преобразование…» (5, т. 1, стр. 183). Данное Гассенди объяснение перехода от неживой к живой материи, не нарушая его атомистической концепции, явно выражает его стихийный подход к идее перехода количества в качество. «Синтез первичных элементов образует целое, обладающее качествами, которыми эти элементы не обладают» (69, стр. 223). Вывод Койрэ о том, что «сведение свойств атомов к весу, количеству, величине не помешало попытке развить качественную физику на атомной основе…» (43, стр. 69), вполне оправдан. При этом Гассенди по своему обыкновению опирался не на одни гипотетические построения эпикуреизма, но должным образом оценил новые эмбриологические открытия Гарвея и Фейенса, широко используя их в своих рассуждениях о том, как растут растения, образуя корни, стволы, листья, цветы, плоды, и как формируются многообразные органы животных. Материальные «семена-молекулы», не нуждаясь ни в какой нематериальной субстанции или «форме», заменяют при этом в возникновении нового функцию, выполняемую у аристотеликов нематериальной «потенцией».

Отождествление «семян» с «молекулами» позволяет Гассенди совместить механистическую тенденцию эпикурейского атомизма с принципами качественного различения. Ссылаясь на химические явления кристаллизации, на реактивность физического противодействия, сопоставляя инстинктивные влечения живых существ с магнетизмом, притяжением и тяготением, размышляя о наследственности, Гассенди находит общее в особенном, синтезирует атомистический динамизм с биологическим органицизмом. В его понимании «жить — это сохранять в этом вихре атомов свое собственное лицо и упрочить принадлежность к своему виду». Приводя эту характеристику, Тома замечает: «При всей своей элементарности это поразительно» (69, стр. 102).

Но решающим, критическим пунктом всей проблематики единства и многообразия материального мира является постановка и решение ключевого вопроса об ощущающих, чувствующих, сознающих «вещах» — о своеобразии психического. Острейшая психофизическая проблема, которой Гассенди уделяет должное внимание, не служит камнем преткновения для его материалистических устремлений. Обстоятельно, вдумчиво он старается вскрыть физиологические основы психических процессов, проложить путь научной психофизиологии.

Переход от живой материи к чувствующей материи совершается в соответствии с теми же принципами, согласно которым осуществляется переход от материи неорганической к живой, органической. Динамическая материальная субстанция остается самодостаточной для возникновения этой новой, высшей формы ее существования. Самодвижение как «цвет материи» созревает до расцвета чувствующей материи— «чувственной души» (amina sensitiva), как именует ее Гассенди. Душа эта лишена у него субстанциальности, она причастна высокоорганизованной материальной субстанции. Душа эта, присущая живым, материальным существам и активно участвующая в их физиологических функциях, порождение тех же молекулярных «семян», их качественно новое детище. Бесчувственные вещи перевоплощаются в чувствующие, которые «рождаются из бесчувственных, иначе говоря, совершенно лишенных способности чувствовать первоначал» (5, т. 1, стр. 234). «Душа представляется, таким образом, скорее как некая тончайшая субстанция, — утверждает Гассенди, — как бы цвет материи…» (4, т. II, стр. 250). Снова этот образ, но уже не в смысле движущей силы, а в смысле достигнутого совершенства. Гассенди напоминает при этом об эпикурейском понимании огнеподобности атомов души; и так же как огонь, нуждающийся в питании воздухом, пламя души сохраняется, непрестанно обновляясь. Как же иначе, не будучи материальной, она могла бы взаимодействовать с телом? Душу «следует считать телесной, т. е. неким нежнейшим, сотканным из тончайших частиц телом. В самом деле, те, кто утверждают, что… душа бестелесна, говорят нелепости, ибо, если бы она была таковой, она не могла бы ни действовать, ни испытывать воздействия…» (5, т. 1, стр. 229).