Я лишился сна, я проклинал себя за то, что спугнул ее, и заново перебирал в памяти несколько минут, которые провел с Лисандрой, отыскивая хоть какой-то намек, позволяющий ее найти. На ней были черные брюки из легкой ткани, похоже, из хлопка, и – как я мог сразу этого не заметить? – красивые туфли, тоже черные, они выглядели до странности элегантно по сравнению с ее одеждой: высокий каблук, тонкий ремешок… А на ковре от подметок остались белые следы… Нет, радоваться слишком рано, я должен был проверить свою догадку и радоваться пока не решался, зато решился обойти все окрестные залы, где танцевали танго и милонгу: она явно пришла прямо оттуда, и зал недалеко от моего дома, иначе весь тальк успел бы осыпаться… Теперь я, кажется, напал на след и смогу ее отыскать.
Ева Мария идет по следам Витторио. Она решила начать с этого. Если все-таки придется сказать Витторио, что Лисандра ему изменяла, – сразу же сказать ему, что тот, с кем она ему изменяла, и убил ее. Отнять у Витторио гордость, но вернуть свободу, только так она может смириться с мыслью о том, что надо сообщить ему о неверности жены. Рассуждения Евы Марии просты. Если Лисандра спала с Франсиско, значит, наверняка выбирала любовников из своего окружения, выбирала наугад, несомненно запуская руку и в тот доступнейший садок, какой могли предоставить ей уроки танго.
Ева Мария идет по следам Витторио. Она с самого утра обходит квартал.
– Вы знали Лисандру Пюиг? Лисандра Пюиг танцевала здесь?
Ева Мария представляет себе, как Витторио наконец-то нашел Лисандру. Может, лучше бы ему так и не найти ее, думает она, он ведь не знал, что его ждет, никому не дано знать заранее, что чудесная на первый взгляд новость обернется потом страшной трагедией.
Я старался представить себе, как выглядит Лисандра, когда танцует. Ее длинные волосы забраны в узел – смог бы я узнать ее со спины? Нет, я бы ее не узнал, я еще не освоился с ней настолько, чтобы узнавать со спины…
Ева Мария вспоминает вечер убийства. К тому времени Витторио давно освоился с Лисандрой настолько, чтобы узнавать со спины. Глядя сверху, из окна, он узнал Лисандру, узнал ее лежащее ничком тело. Ева Мария начинает терять надежду, она суется уже, по меньшей мере, в десятый зал, наверное, она так ничего и не найдет. Ею движет ощущение, что дело неотложное. До ближайшего свидания всего два дня. Ощущение, что дело неотложное, не заставляет ее действовать быстрее, оно заставляет осознать, что она доведет начатое до конца, несмотря ни на что. Ева Мария не думает о том, что лучше бы ей так и не найти…
– Вы знали Лисандру Пюиг? Лисандра Пюиг танцевала здесь?
– Да. Лисандра была моей ученицей.
Ева Мария смотрит на человека, который произнес эти слова. Улыбается. Наконец-то. У нее будто камень с души свалился. Никому не дано знать заранее, что чудесная на первый взгляд новость обернется потом страшной трагедией.
Ева Мария никак не ожидала встретить здесь человека такого возраста. Ему лет семьдесят, если не больше. Он быстро, дружелюбно протягивает ей руку:
– Меня зовут Педро Пабло.
Ева Мария пожимает ему руку. Кажется, она где-то уже видела этого человека. Это невротическое дежа-вю или она на самом деле видела его раньше?
– Но меня называют и Пепе. Чем я могу вам помочь?
– Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов о Лисандре.
Ева Мария не объясняет, на каком основании явилась задавать вопросы. Старик об этом не спрашивает.
– Слушаю вас, устраивайтесь поудобнее.
Ева Мария садится.
– Вспомните, пожалуйста, дни, предшествовавшие ее смерти. Замечали вы в поведении Лисандры что-нибудь такое?.. Я хочу сказать, что-нибудь особенное.
Старик смотрит на Еву Марию:
– Лисандра к тому времени больше месяца не появлялась в зале, а потому, если я и заметил нечто особенное, это было, прежде всего, ее отсутствие.
Ева Мария, не найдя что сказать, повторяет:
– Больше месяца не появлялась в зале.
Старик качает головой:
– Три года она сюда ходила и никогда не пропускала занятий, три раза в неделю я видел ее гибкую фигурку всегда на одном и том же месте. Она была молчалива. Я называл ее «моя-Лисандра-всегда-здесь».
