— Ну когда же до них наконец дойдёт, — тут дядя Вернон стукнул по столу громадным сизым кулаком, — что таких мерзавцев надо вешать и только вешать!
— Совершенно справедливо, — кивнула тётя Петуния, подозрительно щурясь на увитый горошком соседский забор.
Дядя Вернон допил чай, посмотрел на часы и сказал:
— Мне, наверное, лучше поторопиться, Петуния. Поезд Марджи приходит в десять.
Гарри, который мысленно любовался «Набором для техобслуживания мётел», больно свалился с небес на землю.
— Тётя Марджи? — выпалил он. — Она... что, приезжает?
Тётя Марджи приходилась дяде Вернону родной сестрой. Она не была кровной родственницей Гарри (чья мама — сестра тёти Петунии), но его всю жизнь заставляли называть её тётей. Она жила в деревне, в доме с большим садом, выращивала там бульдогов и не очень часто гостила на Бирючинной улице, поскольку не могла надолго оставить своих драгоценных собачек, но каждый её визит оставлял в памяти Гарри отдельный ужасный след.
На пятый день рождения Дудли тётя Марджи пребольно побила Гарри палкой по ногам, чтобы он прекратил обыгрывать «нашего крошку» в «море волнуется». Несколькими годами позже она появилась на Рождество с электронным роботом для Дудли и коробкой собачьего корма для Гарри. В последний её приезд, за год до того как Гарри поступил в «Хогварц», он нечаянно наступил на хвост любимой тётиной собаке. Рваклер загнал Гарри на дерево в саду, и тётя Марджи отказывалась отозвать пса до самой ночи. Воспоминание об этом веселило Дудли до слёз по сей день.
— Марджи пробудет неделю, — рыкнул дядя Вернон, — и, раз уж мы затронули эту тему, — он угрожающе наставил на Гарри жирный палец, — до её приезда нам нужно кое-что обсудить.
Дудли осклабился и оторвал замутнённый взор от телевизора. Дудли обожал смотреть, как папа третирует Гарри.
— Во-первых, — прогрохотал дядя Вернон, — следи за своим поганым языком, когда будешь разговаривать с Марджи.
— Ладно, — горько сказал Гарри, — если она тоже последит.
— Во-вторых, — продолжал дядя Вернон, будто не услышал, — поскольку Марджи ничего не знает о твоей ненормальности, чтоб никаких... дурацких штучек, пока она здесь. Изволь вести себя прилично, ясно?
— Если она тоже будет вести себя прилично, — процедил Гарри.
— А в-третьих, — продолжал дядя Вернон, багровея, и его злобные маленькие глазки превратились в щёлки, — мы сказали Марджи, что ты учишься в заведении святого Грубуса — интернате строгого режима для неисправимых преступников.
— Что?! — заорал Гарри.
— И ты подтвердишь это, парень, а то пожалеешь! — рявкнул дядя Вернон.
Гарри сидел, побелев от ярости, отказываясь верить в происходящее. Тётя Марджи приезжает на целую неделю! Худший подарок ко дню рождения, какой только могли преподнести Дурслеи, — даже если принять во внимание ту пару старых носков дяди Вернона.
— Что ж, Петуния, — произнёс дядя, тяжело поднимаясь на ноги, — я поехал на вокзал. Хочешь покататься, Дудличка?
— Не-а, — ответил тот. Дядя Вернон прекратил ругать Гарри, и Дудли вновь вперился в телевизор.
— Дудлику надо принарядиться для тётушки, — промурлыкала тётя Петуния, разглаживая его светлые густые волосы. — Мамочка купила ему красивенький новенький галстучек.
Дядя Вернон хлопнул сына по жирному плечу:
— Тогда до встречи, — и вышел из кухни.
Парализованного от ужаса Гарри внезапно посетила идея. Он бросил гренок, вскочил и кинулся следом за дядей.
Тот натягивал дорожную куртку.
— Тебя не звали, — буркнул он, заметив, что Гарри стоит у него за спиной.
— А мне и не надо, — холодно ответил Гарри. — Я хочу кое о чём попросить.
Дядя Вернон с подозрением смерил его взглядом.
— Третьеклассникам в «Хог...» — в моей школе — разрешается посещать ближайшую деревню, — сказал Гарри.
— И что? — бросил дядя Вернон, снимая ключи от машины с крючочка у двери.
— Мне нужно, чтобы вы подписали разрешение, — поспешно закончил Гарри.
— С какой ещё стати? — скривился дядя Вернон.
— Ну-у, — протянул Гарри, тщательно подбирая слова, — мне будет нелегко притворяться перед тётей Марджи, что я учусь в этом святом Как-его-там...
— Грубусе — интернате строгого режима для неисправимых преступников! — пророкотал дядя Вернон, и Гарри с удовольствием уловил в его голоса откровенную панику.
