— КТО ГОВОРИТ? — проревел он в направлении микрофона. — ВЫ КТО?
— РОН — УИЗЛИ! — надрывно прокричал Рон, будто они с дядей Верноном разговаривали через целое футбольное поле. — Я — ДРУГ — ГАРРИ — ПО ШКОЛЕ...
Маленькие дядины глазки метнулись к Гарри. Ноги у мальчика словно приросли к полу.
— ЗДЕСЬ НЕТ НИКАКОГО ГАРРИ ПОТТЕРА! — прогрохотал дядя. Теперь он держал трубку ещё дальше, словно боялся, что она вот-вот взорвётся. — НЕ ЗНАЮ, О КАКОЙ ТАКОЙ ШКОЛЕ ВЫ ГОВОРИТЕ! НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ ЗВОНИТЕ СЮДА! И НЕ ПРИБЛИЖАЙТЕСЬ К МОЕМУ ДОМУ И МОЕЙ СЕМЬЕ!
И бросил трубку на рычаг — будто ядовитого паука отшвырнул.
После этого разразился грандиознейший из скандалов.
— КАК ТЫ ПОСМЕЛ СООБЩИТЬ НАШ НОМЕР ТАКИМ... ТАКИМ... ТАКИМ, КАК ТЫ! — вопил дядя Вернон, обрызгивая Гарри слюной.
Рон, очевидно, понял, что навлёк на друга неприятности, и больше не звонил. И лучшая подруга Гарри по «Хогварцу», Гермиона Грейнджер, тоже не объявлялась. Гарри подозревал, что Рон посоветовал ей не звонить, и это было очень жалко: Гермиона, самая умная девочка у них в классе, родилась в семье муглов, прекрасно умела пользоваться телефоном и, наверное, догадалась бы не сообщать, из какой она школы.
В общем, пять долгих недель Гарри не получал от друзей известий, и лето оборачивалось немногим лучше предыдущего. Одно только радовало: поклявшись, что не станет писать друзьям, Гарри получил разрешение ночами выпускать сову Хедвигу. Дядя Вернон сдался, потому что Хедвига от постоянного сидения в клетке дурела и ночью никому не давала спать.
Гарри дописал про Убожку Уэнделин и снова прислушался. Тишину в спящем доме нарушали только отдалённые раскаты — храпел Дудли, двоюродный брат. Наверное, уже очень поздно. Глаза от усталости чесались. Может, закончить завтра ночью?..
Гарри завинтил крышку на чернильнице, вытащил из-под кровати старую наволочку, сложил туда фонарик, «Историю магии», сочинение, перо и чернила, встал и, приподняв половицу под кроватью, всё спрятал. Затем выпрямился и потянулся. На тумбочке светился циферблат будильника.
Час ночи. В животе ёкнуло. Оказывается, ему уже час как тринадцать.
Вот ещё одна странность: к своим дням рождения Гарри был безразличен. За всю жизнь он не получил ни единой открытки. Дурслеи не поздравляли его уже два года, вряд ли и на этот раз вспомнят.
В темноте Гарри подошёл к раскрытому окну. Облокотился на подоконник. После долгого сидения под одеялом прохладный ночной ветерок приятно освежал лицо. Большая совиная клетка пустовала — Хедвиги не было уже две ночи подряд. Гарри не беспокоился — она и раньше так улетала, — но очень её ждал. В этом доме только сова не шарахалась от колдунов.
Гарри оставался невысоким и худеньким для своего возраста, но всё же подрос за год на пару дюймов. А вот его угольно-чёрные волосы по-прежнему упрямо топорщились, что ты с ними ни делай. Из-за очков смотрели всё те же ярко-зелёные глаза, а на лбу сквозь чёлку отчётливо проглядывал тонкий зигзагообразный шрам.
Шрам был главной особенностью Гарри — но отнюдь не наследием автокатастрофы, якобы убившей его родителей, как десять лет подряд лгали Дурслеи. Лили и Джеймс Поттеры погибли вовсе не в аварии. Их убил самый страшный злой колдун последнего столетия, Лорд Вольдеморт. А вот Гарри при этом получил всего-навсего шрам на лбу. Проклятие Вольдеморта не убило мальчика — оно отрикошетило в того, кто его наслал. Еле живой, Вольдеморт исчез...
Но Гарри встретился с ним лицом к лицу в «Хогварце». И сейчас, у окна, вспоминая их последнюю встречу, Гарри вынужден был признать, что, раз он сумел дожить до тринадцатилетия, ему крупно повезло.
Он обвёл глазами звёздное небо, поискал Хедвигу. Вдруг она уже летит к нему с дохлой мышью в клюве и ждёт похвалы? Рассеянно скользя взглядом по крышам, Гарри не сразу осознал, чтó видит.
Силуэтом против золотой луны, с каждым мгновением увеличиваясь, к нему неровными скачками приближалось непонятное кривобокое создание. Гарри стоял неподвижно и следил, как оно снижается. Долю секунды он колебался, держась за шпингалет, не захлопнуть ли окно. Но тут странное создание влетело в круг света над фонарём на Бирючинной улице, и Гарри, разглядев, что это такое, отпрыгнул в сторону.
