Профессор, я несколько раз пытался объяснить — не я убил Волдеморта, но никто мне не верит: всем хочется, чтобы его убил Гарри Поттер, Избранный. На самом деле я выбрался из кустов, меня тошнило от какой-то жуткой вони, и я нашел там их — Джинни, Невила, Луну… И то, что осталось от Волдеморта. На его куски я даже смотреть не мог, да и желания не было. У меня вообще никаких желаний не осталось, ничего — как будто совершенно опустел. К ним я подошел, решив, что все мертвы — и вдруг обнаружил, что Джинни дышит. Пустил в небо условный сигнал — почему-то я знал, что риска никакого, что все закончилось, и прибегут на сигнал только наши. Сел рядом с Джинни, начал приводить ее в чувство, потом прибежало несколько мракоборцев, еще кто-то из когтевранцев — у меня уже в глазах темнело, я не мог отдышаться после этого дикого бега… Даже не понял, когда меня положили на носилки, только один раз огляделся — забрали ли всех, но так и не увидел. Потом, наверное, был обморок, я очнулся уже в больнице Святого Мунго — но это уже потом… Вот все, что я могу рассказать, профессор Мак-Гонагалл. Добавлю только — последний раз я достал его «Импедиментой», а оно не могло сделать с ним такое. Представить не могу, чем его убили. И запах был не горелой плоти… человеческой, во всяком случае. Меня ведь порядочно обжег дракон на турнире, так что я знаю, о чем говорю. И снова повторяю, профессор — я очень, очень рад его смерти, но убил его не я.
Джинни… Волдеморта убил кто-то из вас, верно? Может, даже ты. Я просто не мог спрашивать. За полгода ни разу не смог спросить. И ты ничего мне не сказала.
Глава 4. Вспомнить и узнать.
— Я не была уверена, — нарушила молчание Джинни. — Я потеряла сознание, когда он еще горел факелом. Но больше некому — как я поняла, ты тоже никого не видел. Значит, это были мы с Луной, и еще каким-то образом Невил — хоть он и не мог сражаться, он… он умирал, — Джинни вытерла слезы. — Простите… Гарри, ты ни в чем не виноват, и хватит себя терзать! Во-первых, ты не знал. Во-вторых, мы не случайно там оказались — мы вас увидели и пошли на перехват.
Вот как все получилось — не тебя, а нас оттеснили, и пришлось очень туго. Это была самая паршивая банда Волдеморта — не «аристократы» Пожирателей смерти, которые всегда рядом с ним — Люциус, Нарцисса и так далее — а боевики, которые два года назад прорвались в Хогвартс. Амикус с сестрой и другие. Мы хорошо отбивались, но и достать никак не могли. Нас оттеснили к озеру и пытались загнать в воду. Как вдруг к нам метнулось громадное щупальце и отшвырнуло в сторону. Второе захватило сразу троих-четверых Пожирателей и утянуло под воду. Все остолбенели — и мы, и Пожиратели, а наш милый кальмарчик воспользовался этим: высунул голову, снова выбросил ловчие щупальца — те, длинные, которые у него по бокам головы — сгреб еще шестерых и погрузился. Оставшиеся Пожиратели бросились к озеру — идиоты полные, их же осталось человек пять! Начали беспорядочно палить в воду — и тут несколько в стороне высунулись с десяток тритонов, метнули копья и нырнули обратно. Всех Пожирателей пригвоздило к земле, в некоторых торчало по два копья. Мы не стали на них смотреть. Посидели, оклемались немного — кальмар нас крепко хлестнул, не в обиду сказано, конечно, он же нас спасал. Я еще подумала — хорошего тебе обеда, если эта дрянь съедобна!
И тут земля задрожала — да так, что по воде рябь пошла! Раздался жуткий рев и голос Хагрида: «С дороги! Затопчут! Убирайтесь!» Мы метнулись в сторону. К воде неслись вслепую два великана, утыканные стрелами, как ежи, за ними — братец Хагрида, Грохх — у него была дубина больше него самого, и лупил он метко, хоть и был им чуть выше пояса. За ними — ну, такое только Хагрид мог придумать! — за ними бок о бок скакали, обнявшись для верности, два кентавра — Флоренц и Бейн, извечные враги! — и Хагрид стоял на их спинах — левой ногой на Флоренце, правой на Бейне… Стоял очень крепко, согнув ноги в коленях — никогда бы не подумала, что у него такое потрясное чувство равновесия!
Все рассмеялись.
— Блин! — воскликнул Рон. — Хотел бы я это увидеть!
