Остались только Гарри и мистер Уизли.
— Что ж... тогда до свидания, — обратился к Дурслеям Гарри.
Те не ответили. Гарри направился к огню, но едва ступил на край камина, мистер Уизли придержал его за плечо. Он взирал на Дурслеев с нескрываемым изумлением.
— Гарри с вами попрощался, — укоризненно произнёс он. — Вы что, не слышали?
— Это не важно, — пробормотал ему Гарри, — мне всё равно.
Но мистер Уизли руку не убрал.
— Вы же не увидите племянника до следующего лета, — с негодованием сказал он дяде Вернону. — Должны же вы попрощаться?
Лицо дяди Вернона мучительно исказилось. То, что его учит хорошим манерам негодяй, который пару минут назад раздолбал стену в его же доме, явно причиняло ему тяжкие страдания.
Но в руке мистера Уизли была палочка, и дядя Вернон, бросив на неё осторожный взгляд, весьма неохотно выдавил:
— До свидания.
— До встречи! — Гарри занёс ногу над зелёным пламенем, и его обдало приятным теплом.
Тут, однако, позади раздался ужасающий сдавленный кашель. Тётя Петуния закричала.
Гарри резко обернулся. Дудли уже не стоял за спиной у родителей. Он упал на колени у кофейного столика. Он давился, пытаясь выплюнуть какую-то странную багровую, скользкую штуку в добрый фут длиной. Спустя секунду полнейшего недоумения Гарри разглядел, что эта штука — язык Дудли, а на полу перед ним валяется яркий фантик.
Тётя Петуния бросилась на колени рядом с сыном, схватила распухший язык и предприняла героическую попытку выдернуть его изо рта; неудивительно, что Дудли завопил и начал давиться ещё сильнее, отбиваясь от матери. Дядя Вернон громко завывал и размахивал руками, а мистер Уизли перекрывал весь этот гвалт.
— Успокойтесь, я всё исправлю! — орал он, надвигаясь на Дудли с вытянутой палочкой.
Тётя Петуния заверещала пуще прежнего и закрыла Дудли своим телом.
— Да что вы, в самом деле! — в отчаянии воскликнул мистер Уизли. — Это же ерунда — из-за конфеты — мой сын Фред — обожает розыгрыши, знаете ли, — но тут всего лишь дутое заклятие — по крайней мере, я так думаю — пожалуйста, успокойтесь, я всё исправлю...
Это отнюдь не успокоило Дурслеев — наоборот, они вовсе ополоумели; тетя Петуния захлёбывалась рыданиями и тянула Дудли за язык, очевидно задавшись целью непременно его оторвать; Дудли изнемогал под двойной тяжестью языка и матери, а дядя Вернон, абсолютно потеряв контроль над собой, схватил с буфета фарфоровую статуэтку и швырнул ею в мистера Уизли. Тот пригнулся, и фигурка разбилась во взломанном камине.
— Да что же это такое! — сердито вскричал мистер Уизли, потрясая палочкой. — Я же хочу помочь!
Взвыв, как раненый гиппопотам, дядя Вернон схватил другую фигурку.
— Гарри, уходи! Уходи! — прокричал мистер Уизли, направив палочку на дядю Вернона. — Я сам справлюсь!
Гарри ни за что не пропустил бы такую потеху, но вторая статуэтка чуть не вмазалась ему в левое ухо, и он решил, что лучше предоставить дело мистеру Уизли. Он шагнул в огонь и, обернувшись через плечо, произнёс: «Гнездо!» Мельком он успел заметить, как мистер Уизли с помощью палочки вырывает из рук дяди Вернона третью статуэтку, тётя Петуния лежит поверх Дудли, а язык Дудли мотается по полу, как громадный скользкий питон. Но тут Гарри закрутило со страшной скоростью, и гостиная Дурслеев исчезла из виду в ревущем изумрудно-зелёном пламени.
Глава пятая. «Удивительные ультрафокусы Уизли»
Прижав локти к бокам, Гарри вращался всё быстрее и быстрее. Мимо бешеной вереницей неслись смазанные пятна очагов. В конце концов Гарри затошнило, и он закрыл глаза. Почувствовав, что скорость снижается, он резко затормозил, выбросив вперёд руки. И вовремя, а то бы впечатался носом в пол на кухне в доме Уизли.
— Он съел? — нетерпеливо спросил Фред, помогая Гарри подняться.
— Ага, — кивнул Гарри. — А что это было?
— Помадка «Пуд-Язык», — радостно сообщил Фред. — Мы с Джорджем их сами изобрели, всё лето искали, на ком бы испытать...
Крохотная кухонька взорвалась хохотом. Гарри огляделся и увидел за выскобленным деревянным столом Рона, Джорджа и ещё двух незнакомых рыжих людей. Впрочем, Гарри сразу догадался, кто это: Билл и Чарли, самые старшие братья Рона.
