- В автомобильной катастрофе, в которой погибли твои родители, - ответила она. - И не задавай вопросов.
Не задавать вопросов - это было первое правило, обеспечивающее спокойную жизнь вместе с семьёй Дёрсли.
Дядя Вернон вошёл в кухню в тот момент, когда Гарри переворачивал бекон.
- Причешись! - рявкнул он в качестве утреннего приветствия.
Приблизительно раз в неделю дядя Вернон, глянув поверх своей газеты на Гарри, кричал, что тому нужно подстричься. Гарри, должно быть, стригся чаще, чем остальные мальчики в его классе вместе взятые, но от этого было мало толку, так уж росли его волосы - во все стороны.
Гарри уже готовил яичницу, когда на кухню вместе с матерью вошёл Дадли. Он чрезвычайно походил на дядю Вернона. У него было большое розовое лицо, почти отсутствовала шея, были маленькие блестящие голубые глазки и густые светлые волосы, прилизанные к тупой жирной голове. Тётя Петуния часто повторяла, что Дадли похож на маленького ангелочка. Гарри часто повторял, что Дадли похож на порося в парике.
Гарри расставил тарелки с яичницей и беконом на столе, что было довольно сложно, поскольку на нём почти не было места. Тем временем Дадли пересчитывал подарки. На лице его появилось разочарование.
- Тридцать шесть, - сказал он, посмотрев на отца и мать. - На два меньше, чем в прошлом году.
- Дорогой, ты не посчитал подарок тётушки Мардж. Посмотри, он под этой большой коробкой от мамули и папули.
- Ну ладно, тридцать семь, - сказал Дадли, багровея. Гарри, понимая, что у Дадли вот-вот начнётся истерика, принялся со всей скоростью, на которую был способен, уплетать бекон на случай, если Дадли перевернёт стол.
Тётя Петуния, очевидно, тоже почуяв опасность, быстро сказала:
- И мы купим тебе ещё два подарка, когда пойдём сегодня на прогулку. Как тебе такое, маленький? Ещё два подарка. Хорошо?
Дадли задумался. Похоже, это давалось ему с большим трудом. Наконец, он медленно произнёс:
- Это тогда будет тридцать… тридцать…
- Тридцать девять, сладенький, - сказала тётя Петуния.
- А, - сказал Дадли. Он тяжело плюхнулся на стул и взял ближайший свёрток. - Тогда ладно.
Дядя Вернон усмехнулся:
- Шалунишка знает себе цену - весь в отца. Молодчина, Дадли! - он взъерошил Дадли волосы.
В этот момент зазвонил телефон, и тётя Петуния пошла ответить на звонок, а Гарри и дядя Вернон, тем временем, наблюдали, как Дадли разворачивает свой гоночный велосипед, видеокамеру, радиоуправляемый самолёт, шестнадцать новых компьютерных игр и видеомагнитофон. Он сдирал упаковку с золотых наручных часов, когда после телефонного разговора вернулась тётя Петуния, которая выглядела одновременно сердитой и обеспокоенной.
- Плохие новости, Вернон, - сказала она. - Миссис Фигг сломала ногу и не сможет посидеть с ним, - она резко кивнула в сторону Гарри.
Дадли в ужасе открыл рот, но у Гарри ёкнуло сердце. Каждый год в день рождения Дадли родители вместе с ним и с кем-нибудь из его друзей на весь день отправлялись в парк развлечений, поесть гамбургеров или сходить в кино. И каждый раз Гарри оставляли под присмотром миссис Фигг, ненормальной старухи, жившей через две улицы от дома Дёрсли. Гарри ненавидел бывать у неё. Весь дом пропах капустой, а миссис Фигг заставляла его рассматривать фотографии всех кошек, которые когда-либо у неё жили.
- Ну и что теперь делать? - спросила тётя Петуния, гневно глядя на Гарри, будто это были его происки. Гарри знал, что должен сочувствовать по поводу сломанной ноги миссис Фигг, но это было непросто, когда он подумал, что встреча с Тибблсом, Снежком, мистером Лапкой и Хохолком откладывается аж на целый год.
- Мы можем позвонить Мардж, - предложил дядя Вернон.
- Не глупи, Вернон, она терпеть не может мальчишку.
Дёрсли часто вот так разговаривали о Гарри - будто его не было рядом, или скорее, словно он был чем-то отвратительным и не способным их понять, вроде слизняка.
- Ну а как насчёт… как там её… ну твоей подруги - Ивонны?
- Она отдыхает на Майорке, - отрезала тётя Петуния.
- Можете просто оставить меня дома, - с надеждой сказал Гарри (тогда он сможет посмотреть по телевизору всё, что захочет и, возможно, даже поиграет на компьютере Дадли).