— Я лично займусь мальчишкой. С ним много напортачили, в том числе и я сам. Он жив благодаря моим промахам, а не своим победам.
Все в страхе смотрели на Вольдеморта — каждый явно опасался, что персонально на него возложат вину за живучесть Гарри Поттера. Однако Вольдеморт, похоже, разговаривал больше сам с собой и обращался к бесчувственному телу под потолком:
— Я был беспечен, и от меня отвернулась удача, мне изменил случай — эти злые недруги непродуманных планов. Теперь я мудрее. Я постиг много нового. Я сам должен убить Гарри Поттера, и я это сделаю.
Будто в ответ на его слова откуда-то раздался страшный протяжный стон, полный отчаяния и боли. Многие за столом вздрогнули и опустили глаза: крик, казалось, шёл из-под ног.
— Червехвост, — задумчиво, не повышая голоса, произнёс Вольдеморт, не сводя глаз с вращающегося тела, — разве я не просил тебя следить за нашим пленником?
— Да, м-мой господин, — проскулил человечек, сидевший чуть дальше, — он сполз на сиденье так низко, что его стул на первый взгляд казался пустым. Сейчас человечек слез и заспешил прочь из комнаты, оставляя за собой странное серебристое свечение.
— Как я уже сказал, — продолжал Вольдеморт, вглядываясь в напряжённые лица своих последователей, — мне многое стало ясно. Например: чтобы убить Поттера, мне придётся позаимствовать у кого-то из вас волшебную палочку.
Слова потрясли собрание так, словно он просил пожертвовать руку.
— Нет желающих? — процедил Вольдеморт. — Что ж, посмотрим... Люциус! Мне представляется, тебе палочка больше не нужна.
Люциус Малфой поднял взгляд. В свете камина лицо отдавало восковой желтизной, глаза потемнели и запали. Когда он заговорил, голос прозвучал хрипло:
— Милорд?
— Волшебную палочку, Люциус. Я прошу твою палочку.
— Я...
Малфой покосился на такую же бледную жену. Её длинные светлые волосы ниспадали по спине, и она неподвижно смотрела прямо перед собой, но под столом на мгновение сомкнула тонкие пальцы на запястье мужа. Малфой достал из-под мантии волшебную палочку и протянул Вольдеморту. Тот поднёс её к лицу и внимательно осмотрел:
— Что это?
— Вяз, господин, — прошептал Малфой.
— А сердцевина?
— Дракон... Сердечная жила дракона.
— Хорошо. — Вольдеморт достал свою палочку и сравнил обе по длине.
Люциус Малфой непроизвольно подался вперёд, словно рассчитывая получить взамен палочку Вольдеморта. Тот заметил движение, и его горящие красные глаза издевательски расширились:
— Хочешь мою волшебную палочку, Люциус? Мою?
Вкруг стола послышались смешки.
— Я дал тебе свободу, неужто мало? И, однако, я вижу, ваша семья в последнее время не слишком счастлива... Чем тебя не устраивает моё присутствие в твоём доме?
— Устраивает... Всем устраивает, милорд!
— Какое пошлое лицемерие, Люциус...
Злые губы уже не двигались, но шипение продолжалось, становилось громче, и кое-кто из колдунов невольно содрогнулся: под столом скользило нечто громадное.
Гигантская, как будто бесконечная змея вползла к Вольдеморту в кресло и разлеглась на его плечах. Шея толщиной с человеческое бедро, глаза с немигающими вертикальными зрачками. Вольдеморт, не сводя глаз с Люциуса Малфоя, рассеянно погладил змею длинными тонкими пальцами.
— Отчего же Малфои так недовольны своей участью? Разве не о моём возвращении к власти вы мечтали много лет?
— Конечно, милорд. — Люциус Малфой дрожащей рукой отёр пот с верхней губы. — Всегда мечтали — и мечтаем по сей день.
Жена Малфоя, слева от него, скованно, избегая смотреть на Вольдеморта и его змею, кивнула. Драко Малфой, который сидел справа от отца и почти не сводил глаз с бесчувственного тела над столом, глянул на Вольдеморта и тут же отвернулся, страшась встретиться с ним взглядом.
— Господин, — волнуясь, сдавленно произнесла женщина с тяжёлыми веками, выглядывая из-за Нарциссы, — ваше пребывание в нашем родовом поместье — честь для семьи. Величайшее счастье.
И внешне, и поведением она была полной противоположностью сестре. Нарцисса застыла прямая как гвоздь и невозмутимая; темноволосая Беллатрикс же всем телом тянулась к Вольдеморту — ибо простые слова не могли передать огромности её преклонения.
