Глава первая. Воцарение Чёрного Лорда
Узкая улочка утопала в лунном свете. Внезапно из пустоты возникли двое — и оба замерли, целя друг в друга волшебными палочками. Миг спустя узнали друг друга, спрятали палочки под плащи и деловито зашагали рядом.
— Есть новости? — спросил тот, что повыше.
— Самые замечательные, — ответил Злотеус Злей.
Слева низко росла дикая ежевика, справа стеной возвышалась аккуратно подстриженная живая изгородь. Двое шли; длинные плащи хлопали по ногам.
— Боялся, что опоздаю, — сказал Гнусли. Ветви деревьев низко нависали над головами, и его грубое лицо появлялось и пропадало в стробоскопе лунного света. — Всё оказалось не так просто, как я думал. Ну, лишь бы он был доволен. А ты-то, похоже, рассчитываешь на благосклонный приём?
Злей кивнул, но промолчал. Они свернули направо на широкую аллею и, следуя извиву изгороди, достигли массивных кованых ворот. Те были заперты, но визитёров это не смутило: оба подняли левую руку, будто салютуя, и прошли сквозь прутья решётки, как сквозь дым.
Тисовые кусты приглушали стук подошв. Неожиданно справа зашуршало. Гнусли выхватил палочку и через голову своего спутника прицелился, но затем понял, что испугался белоснежного павлина, который величественно расхаживал по живой изгороди.
— Ох уж этот Люциус... сибарит. Павлины!.. — Гнусли презрительно фыркнул и сунул палочку под плащ.
В конце прямой подъездной аллеи из темноты вырос прекрасный особняк, мерцающий окнами первого этажа из-за ромбов решёток. Где-то за кустами, в саду, бил фонтан. Злей и Гнусли, ускорив шаг и хрустя гравием, подошли к двери, и та распахнулась перед ними сама собой.
Каменный пол просторного, тускло освещённого роскошного холла устилал великолепный ковёр. Бледные лица с портретов пристально следили за прибывшими. Злей и Гнусли остановились перед тяжёлой деревянной дверью в гостиную, переждали краткое мгновение — и Злей решительно повернул бронзовую ручку.
В гостиной за длинным резным столом молча сидело большое собрание. Всю мебель отодвинули к стенам. В камине, отделанном чудным мрамором, с зеркалом в золочёной раме над полкой, гудел огонь — он и освещал комнату. Злей и Гнусли застыли на пороге, осваиваясь в сумраке, — и скоро их глаза невольно обратились к самому странному здесь: человеку, висевшему без сознания вверх ногами над столом. Отражаясь в зеркале и в полированной столешнице, фигура медленно, точно на невидимой верёвке, вращалась. Но сие экстраординарное обстоятельство, похоже, не интересовало решительно никого, кроме бледного юноши, который сидел почти под висящим телом и ежеминутно, как будто невольно, поглядывал вверх.
— Гнусли, Злей, — раздался ясный пронзительный голос с дальнего конца стола. — Вы едва не опоздали.
Камин за спиной говорившего мешал разглядеть его лицо и высвечивал только силуэт в кресле. Однако чем ближе подходили Злей и Гнусли, тем отчётливее во мраке вырисовывалась безволосая змееподобная голова, ноздри-щели, горящие красные глаза с вертикальными зрачками. Кожа, неестественно бледная, жемчужно светилась в темноте.
— Злотеус, сюда. — Вольдеморт указал на место справа от себя. — Гнусли — к Долохову.
Вновь прибывшие сели. Большинство глаз устремилось к Злею, и к нему же обратился Вольдеморт:
