Гарики из Иерусалима. Книга странствий - страница 17

---

Перейти на стр. ОК

---

* * *

Послушные пословицам России,

живя под неусыпным их надзором,

мы сора из избы не выносили,

а тихо отравлялись этим сором.

* * *

Часы истории — рывками

и глазу смертному невнятно

идут, но, трогая руками,

мы стрелки двигаем обратно.

* * *

Стал русский дух из-за жестоких

режимов, нагло-самовластных, —

родильным домом дум высоких

и свалкой этих дум несчастных.

* * *

Я мало, в сущности, знаком

с душевным чувством, что свободен:

кто прожил век под колпаком,

тем купол неба чужероден.

* * *

От марша, от песни, от гимна —

всегда со стыдом и несмело

вдруг чувствуешь очень интимно,

что время всех нас поимело.

* * *

Я свободен от общества не был,

и в итоге прожитого века

нету места в душе моей, где бы

не ступала нога человека.

* * *

Уже до правнуков навряд

сумеет дух наш просочиться,

где сок и желчь, где мед и яд

и смысла пряная горчица.

* * *

Всегда из мути, мглы и марева

невыносимо черных дней

охотно мы спешим на зарево

болотных призрачных огней.

* * *

Играть в хоккей бежит слепой,

покрылась вишнями сосна,

поплыл карась на водопой,

Россия вспряла ото сна.

* * *

Российской бурной жизни непонятность

нельзя считать ни крахом, ни концом,

я вижу в ней возможность, вероятность,

стихию с человеческим яйцом.

* * *

Ровеснику тяжко живется сейчас,

хотя и отрадно, что дожил,

но время неслышно ушло из-под нас

ко всем, кто намного моложе.

* * *

Россия обретет былую стать,

которую по книгам мы любили,

когда в ней станут люди вырастать

такие же, как те, кого убили.

* * *

Сами видя в себе инородцев,

поперечных российской судьбе,

очень много душевных колодцев

отравили мы сами себе.

* * *

Я, в сущности, всю жизнь писал о том, как

мы ткали даже в рабстве нашу нить;

достанет ли таланта у потомка

душой, а не умом нас оценить?

* * *

В России ни одной не сыщешь нации,

избегнувшей нашествия зверей,

рожденных от безумной радиации,

текущей из несчетных лагерей.

* * *

Бурлит людьми река Исхода,

уносит ветви от корней,

и молча ждет пловца свобода

и сорок лет дороги к ней.

* * *

Еврей весьма уютно жил в России,

но ей была вредна его полезность;

тогда его оттуда попросили,

и тут же вся империя разлезлась.

* * *

Мы ушли, мы в ином окаянстве

ищем радости зренья и слуха,

только смех наш остался в пространстве

флегматичного русского духа.

* * *

Мой жизненный опыт — вчерашен,

он рабской, тюремной породы,

поэтому так ошарашен

я видом иной несвободы.

* * *

Я скучаю по тухло-застойной

пошлой жизни и подлой морали,

где, тоскуя о жизни достойной,

мы душой и умом воспаряли.

* * *

Я уезжал, с судьбой не споря,

но в благодетельной разлуке,

как раковина — рокот моря,

храню я русской речи звуки.

* * *

Я пишу тебе письмо со свободы,

все вокруг нам непонятно и дивно,

всюду много то машин, то природы,

а в сортирах чисто так, что противно.

* * *

Навеки в нас российская простуда;

живем хотя теплично и рассеянно,

но все, что за душой у нас, — оттуда

надышано, привито и навеяно.

* * *

Один еврей другого не мудрей,

но разный в них запал и динамит,

еврей в России больше, чем еврей,

поскольку он еще антисемит.

* * *

Чисто русский, увы, человек —

по душе, по тоске, по уму,

я по-русски устроил свой век

и тюрьму поменял на суму.

* * *

Игра словами в рифму — эстафета,

где чувствуешь партнера по руке:

то ласточка вдруг выпорхнет от Фета,

то Блок завьется снегом по строке.

* * *

От моей еврейской головы

прибыль не объявится в деньгах,

слишком я наелся трын-травы

на полянах русских и лугах.

* * *

И родом я чистый еврей, и лицом,

а дух мой (укрыть его некуда) —

останется русским, и дело с концом

(хотя и обрезанным некогда).

* * *

Боюсь с людьми сходиться ближе,

когда насквозь видна их суть:

у тех, кто жил в вонючей жиже,

всегда найдется что плеснуть.

* * *

Люблю Россию: ширь полей,

повсюду вождь на пьедестале…

Я меньше стал скучать по ней,

когда оттуда ездить стали.

* * *

Мечтал я тихой жизнью праздной

пожить последние года,

но вал российской пены грязной

за мной вослед хлестнул сюда.

* * *

До боли все мне близко на Руси,

знакомо, ощутимо и понятно,

но Боже сохрани и упаси

меня от возвращения обратно.

Храпит и яростно дрожит

казацкий конь при слове «жид»

В евреях легко разобраться,

отринув пустые названия,

поскольку евреи — не нация,

а форма существования.

Читать дальше

---

Перейти на стр. ОК

---