«Господи, да она просто садистка!» — подумал Федор, прикидывая, где взять льда, чтобы снять опухоль. Выскочив из кабинета, он наткнулся на помощника шефа Женю Кумарикина. Тот метался по коридорам, глаза его за круглыми стеклами очков были еще более растерянными, чем обычно. Увидев точно такое же выражение на лице Жеряпко, Женя затормозил возле него и спросил:
— Федор Ильич, у вас много работы?
— А что такое? — быстро переспросил тот.
— Ответственное поручение. Лично от шефа. Короткая поездка в Новосибирск.
— Да! — крикнул Жеряпко, подпрыгнув на месте. — Это как раз для меня. Я еду!
Кумарикин обрадовался. Он был весьма толковым парнем, но слишком порядочным для того, чтобы сделать большую карьеру. На фирме его все любили, но никто не принимал всерьез. Жеряпко втайне считал его товарищем по несчастью, потому что тоже был неконкурентоспособен на рынке капиталистического труда.
— Стрелецкий хочет, чтобы кто-нибудь сопровождал его дочь до Москвы, — пояснил Кумарикин, доставая из кармана билет на самолет.
— — А разве у него есть дочь?
— Это выяснилось вот только что. Шеф хочет ее видеть.
— Вообще-то я с детьми никогда…
— Ей двадцать четыре года. И эскорт — просто проформа. Вы же знаете Стрелецкого!
Он все делает только по высшему классу.
Жеряпко знал Стрелецкого. Именно поэтому знакомство с его новоиспеченной дочерью явилось для Федора настоящим потрясением. Девица оказалась простой, как клевер. При этом еще напористой и горластой. По мнению Федора, у нее не было ни мозгов, ни комплексов. «Интересно, — подумал он, — когда шеф наводил о ней справки, что ему написали в отчете?»
В отчете шефу написали: «Открытая, честная, немного наивная, но очень взбалмошная». Глеб Стрелецкий, просмотрев документы, посчитал, что для девушки наивность и взбалмошность — вполне простительные вещи. Гораздо больше интересовала его внешность новоиспеченной дочурки.
— Посмотри, она ничего, правда? — спросил он у своей жены, протягивая ей фотографии, которые лежали в папке.
Та пошевелила пальцами, и Глеб поспешно вложил в них снимки. Алла приблизила их к глазам, потом отставила подальше.
— Действительно, ничего. Приятно, когда грехи юности принимают такие соблазнительные формы. Правда, на тебя она совсем не похожа.
Тридцативосьмилетняя Алла была образцом изящного вкуса. Стройная брюнетка с короткой стрижкой, глазами глубокого синего цвета и голливудской улыбкой, она оказалась одним из лучших приобретений Стрелецкого за последние годы. Ее стилем была изящная простота — самая дорогая, какую только можно купить за деньги.
С фотографии с упрямым задором на Аллу смотрела стопроцентная провинциалка с прямыми желтыми, наверняка крашеными волосами до плеч и длинной, закрывающей брови челкой. Однако носик был точеным, а губы достаточно пухлыми, ножки, судя по другому снимку, просто загляденье.
— Ты сможешь привести ее в божеский вид? — спросил Глеб, нервно потирая подбородок.
— Если она захочет, — пожала плечами Алла.
— А комнату для нее приготовили?
— Не волнуйся ты. — Алла поднялась и похлопала мужа по руке. — Все будет нормально.
— Послушай, я вот еще что хотел спросить… — Глеб замялся. — У меня там было назначено совещание… Ты не могла бы встретить мою дочь в аэропорту? Не посылать же Кумарикина, в самом деле!
Алла подняла брови вверх и, поглядев на мужа, удивленно воскликнула:
— Да ты боишься! — Глеб потемнел лицом. — Вот так открытие! Несгибаемый Стрелецкий струсил. Впрочем, я бы тоже струсила, — тут же добавила она великодушно. — Ладно, если хочешь, я съезжу в аэропорт.
— Ты просто чудо! Я люблю тебя больше всех на свете! — воскликнул Глеб и, направившись в коридор надевать башмаки, стыдливо покраснел от собственных слов.
— Что вы бросили в стакан этому человеку? — прошипел Жеряпко, перевесившись через подлокотник кресла. — Он отправился в туалет и до сих пор не вернулся!
— Ну, догадайтесь, что я бросила в стакан, раз он так надолго ушел в туалет, — пожала плечами Рита.
— Вы же сказали, что у него поднялось давление!
— Ну да. Уверяю вас, оно у него скоро понизится.
— Это что, секрет народной медицины?
