Гроувнор оторвал взгляд от экрана одновременно с Лестером.
— В это трудно поверить, — проговорил астроном, — вибрации, которые мы ощущаем, исходят из галактики с миллиардами звезд, — он помолчал, потом обратился к Кенту: — Директор, мне кажется, что это задача не для астронома.
Кент оставил свой окуляр.
— Все, что касается целой галактики, относится к компетенции астрономии. Или вы потрудитесь назвать другую науку, способную решить эти проблемы?
Лестер ответил не сразу.
— Показания на шкале совершенно фантастические. И все же я полагаю, что мы не можем отнести этого ко всей галактике. Вполне вероятно, что воздействие лучеобразно направлено на наш корабль.
Кент повернулся к тем, кто в удобных креслах расположился напротив впечатляющего разноцветьем огней пульта управления.
— У кого есть идеи или предложения? — спросил он.
Гроувнор посмотрел вокруг в надежде, что тот, кто высказал свое мнение в самом начале, обоснует свою позицию. Но тот молчал.
Между тем люди не спешили высказываться: они не чувствовали той свободы и раскованности, которые были при Мортоне. Так или иначе, но Кент как-то дал понять, что любое мнение, кроме мнений руководителей отделов, для него не существует. Он также явно отказывался признавать отдел некзиализма.
В течение нескольких месяцев Кент с Гроувнором были взаимно вежливы, правда, при чрезвычайно редких встречах. За это время исполняющий обязанности директора, укрепив свое положение в совете, под всякими благовидными предлогами передал своему отделу некоторые функции других отделов, якобы дублирующих его деятельность.
Гроувнор был совершенно уверен, что никто на корабле не поймет его, если он станет толковать, как важно для поддержания морального духа всячески развивать личную инициативу, — его мог бы поддержать только такой же некзиалист, как и он сам. Поэтому он и не пытался что-либо говорить. Но на корабле ввели новые, пусть небольшие, но дополнительные ограничения, а для людей, заключенных в рамки почти тюремного содержания, это было опасно.
Первым на призыв Кента откликнулся откуда-то с галерки биолог Смит. Он сухо заметил:
— Я вижу, как не сидится мистеру Гроувнору. Может, он из вежливости выжидает, пока выскажутся люди постарше его? Мистер Гроувнор, что у вас на уме?
Гроувнор подождал, пока затихнут смешки — Кент не присоединился к смеявшимся, — и сказал:
— Несколько минут назад кто-то в зале предложил повернуть обратно домой. Мне бы хотелось, чтобы сказавший это обосновал свое мнение.
Ответа не последовало. Гроувнор видел, как помрачнел Кент. Все остальные явно ждали продолжения. Не выдержал опять Смит:
— Когда прозвучало это заявление? Я что-то не припоминаю, чтобы слышал подобное.
— И я! — присоединилось еще несколько голосов.
Глаза Кента блеснули. Гроувнору показалось, что Кент предвкушает за всем этим свою личную победу.
— Позвольте мне прояснить этот вопрос, — вмешался он.
— Так было заявление или нет? Кто еще его слышал? Прошу поднять руки.
Рук не поднялось.
— Мистер Гроувнор, что именно вы слышали? — злобно процедил Кент.
Гроувнор четко, не спеша произнес:
— Насколько я помню, слова были следующие: «Есть мнение, что пора возвращаться домой», — он умолк, но, поскольку комментариев не последовало, продолжил: — Очевидно, это внушение, слова возникли у меня в мозгу под чьим-то воздействием. Что-то или кто-то там, в космосе, настойчиво демонстрирует нам, что он хочет, чтобы мы убирались домой, — он пожал плечами. — Я, естественно, не считаю, что это было бы единственно правильным решением.
Сдавленным голосом Кент недовольно осведомился:
— Все мы, мистер Гроувнор, пытаемся понять, почему это именно вы, а не кто другой слышали это предложение?
И снова в который раз Гроувнор оставил без внимания тон, которым это было сказано, и ответил со всей серьезностью:
— Я сам размышлял над этим. Ничего не могу поделать, но вынужден напомнить вам, что во время райимского инцидента мой мозг довольно длительное время подвергался стимуляции. Возможно, я стал более восприимчив к подобным воздействиям.
И тут он сообразил, что именно благодаря этой обостренной восприимчивости он и услышал шепот, несмотря на защищенность стен своего отдела.
