- Они сказали, почему помогают вам? - спросила Ко.
- Этот князь дю Вольф - председатель Галактического союза помощи потерявшимся родственникам. Неужели он тебе этого не сказал? - Может быть, и говорил, но я забыла. - Авантюрист, типичный авантюрист. И та девица, что была вместе с ним, хоть и изображала довольно убедительно мою дочь и даже рыдала, чтобы я ее признал, все же оставила у меня самое неприятное воспоминание.
Знал бы ты, папа, как ее наказал филантроп дю Вольф, подумала Ко. Чучело в музее таксидермии.
- Но ты тоже мне кажешься авантюристкой, - сообщил профессор. Почему ты сидела столько лет в детском доме и никому не сказала, что у тебя есть отец?
- Странно рассуждаете, папа, - ответила Ко. - Мне было два года, когда меня украли. Я даже не помню, как меня украли...
- Пошли в мой кабинет, - предложил отец, который был удовлетворен сравнением документов. - Я тебя чаем угощу.
Кабинет ее отца оказался небольшой комнатой, окна в которой были также забраны железной решеткой, на полу лежал потертый ковер, а у холодного пыльного камина стояли два кресла. Между ними - низкий столик с автоматическим кофейником.
- Надеюсь, - проскрипел папа, - что в комбайне еще есть кофе. Сегодня утром я так волновался перед встречей с тобой, что позволил себе выпить тройную дозу кофе. Он включил аппарат.
И оказался прав. Тут же загорелась предупреждающая надпись: "Кофе на исходе".
Профессор злобно ударил по кофейному комбайну кулаком. Ко обратила внимание, что на теле комбайна видны вмятины, - видно, его наказывали не впервые.
- Может, есть кофе на кухне? - спросила Ко. - Я могу принести.
- Принеси, - неожиданно согласился отец Вероники. - Вторая дверь направо. Там должна быть банка.
И профессор снова принялся раскладывать на низком столике перед камином пасьянс из документов.
Ко без труда отыскала кухню. При виде девушки тараканы и пауки нехотя уступили ведущие позиции. От каждого ее шага поднималось небольшое облачко пыли. Банка с кофе была закрыта и была до половины наполнена зернами. Ко повезло. Она включила кофемолку, а сама занялась разведкой. Пройдя по коридору, она увидела приоткрытую дверь в спальню профессора. Там стояла продавленная тахта, накрытая несвежей простыней, перед тахтой на ковре грудой были свалены какие-то справочники и альбомы.
Если когда-нибудь Вероника будет жить в этом доме, подумала Ко, ей будет нелегко навести здесь порядок. А так как Вероника на Детском острове была известна своей пунктуальностью и невиданной аккуратностью, о которой она забыла, лишь влюбившись в Артема, то профессору тоже придется нелегко. Вероника своего добьется.
Ко вернулась в кабинет. Только теперь она заметила, что по стенам тянутся стеллажи с книгами и альбомами.
- Ты долго ходила, - сказал профессор. - Куда совала нос?
- В спальню, - призналась Ко. - Там страшный беспорядок. Впрочем, как и в кухне.
- Пожалуй, тебя это пока не касается. Дело в том, что уборка помещения требует участия в этом процессе по крайней мере одного совершенно чужого человека. Я же по специфике занятий никого и никогда не пускаю к себе в дом. Я согласился на поиски тебя только потому, что понадеялся: вдруг у меня выросла тихая, работящая и нелюбопытная дочка, которой будет приятно заниматься хозяйством и которая будет некрасивая, желательно хромая и одноглазая, чтобы никто на нее .не позарился.
- Ну почему вы желаете мне такой доли? - удивилась Ко.
- Чтобы ты не вышла замуж, не привела сюда наглого корыстного мужика, не нарожала детей, не погубила весь мой мир... И вот теперь я вижу, что не зря опасался. Ты не только отвратительно хороша собой, но возле тебя уже вьется этот поганый дю Гросси, который смотрит на тебя, как на помидор, чтобы съесть.
Тем не менее профессор быстро проглотил три чашки кофе. Он обжигался, отплевывался, словно опаздывая на поезд. Напоив его, Ко отнесла поднос на кухню.
На этот раз ее появление на кухне окончательно всполошило ее хозяев насекомых. Они поняли, что это человеческое существо может завести здесь свои порядки и придется отступать. А может, и вообще погибнуть.
