Сью Бэнкс была основательницей «Плейсмент анлимитед», самой, наверное, престижной фирмы по найму во всем Сити. Блондинка ростом в шесть футов, она распространяла вокруг себя атмосферу доверительности и обаяния. Сара познакомилась с ней три года назад, когда Сью впервые попыталась переманить ее из «Финли». Тогда из этого ничего не вышло, однако сразу же возникли взаимная симпатия и взаимное профессиональное уважение.
— Сара, я знаю, что вы не хотите никуда переходить, но все же выслушайте меня до конца. — И, не дав Саре и слова вымолвить, Сью на всех парах понеслась вперед. — Не стоит ходить вокруг да около и терять время на всякие пояснения да формальности. Интерконтинентальному нужен маклер по внешней торговле. Такие вакансии не каждый день открываются. Платят они, как вы знаете, больше всех в Сити. Цену назовете сами. Да и вообще пора сниматься с места. Вы уже четыре года работаете у «Финли». Скоро начнете ржавчиной покрываться.
Наконец-то Саре удалось хоть слово вставить.
— Ладно, Сью, — засмеялась она. — В лекциях я не нуждаюсь. Давайте дальше.
— А я уже, собственно, все сказала. С моей точки зрения, есть только один минус — начальник отдела.
— Вы имеете в виду моего будущего шефа?
— Ну что ж, можно и так сказать. Его зовут Данте Скарпирато. Любопытный тип. Такого страха на меня нагнал… — На том конце провода послышался еще чей-то голос, и Сара словно воочию увидела, как в кабинет входит секретарша Сью с кучей разных бумаг. — Извините, Сара, тут кое-что срочное принесли. Скарпирато может принять вас завтра в семь. Годится?
— Годится. — Сара улыбнулась, предвкушая будущую встречу.
Сара вернулась домой в шесть. Закрыв дверь на цепочку, она прошла в спальню и завернулась, как в полотенце, в старый халат, небрежно перехватив его поясом. Взглянув в зеркало, она сняла контактные линзы и нацепила очки, предварительно протерев их полой халата. Затем босиком прошагала в гостиную, налила себе до краев виски с содовой и растянулась на диване. Рядом на резном марокканском столике, купленном несколько лет назад в Марракеше, стоял телефонный аппарат. Она включила автоответчик и приглушила звук: пусть ничто и никто не беспокоит.
Массивный портфель валялся на полу рядом с диваном. Сара открыла его и вытащила папку с надписью «ИКБ». Дюйма в два толщиной, она содержала вырезки из журналов и газет, два отчета — за 1991 и 1992 годы — и доклад для служебного пользования, подготовленный Английским банком.
Сара бегло просмотрела отчеты, но, как и следовало ожидать, ничего нового для себя в них не обнаружила. ИКБ — это инвестиционный банк с главным управлением в Соединенных Штатах и десятком филиалов в крупнейших финансовых центрах мира. Занимается тем же, чем занимаются обычно международные банки, — финансовый капитал, управление фондами, частная клиентура. Все приносит прибыль, все респектабельно, но более всего репутацией своей Интерконтинентальный обязан операциям в области внешней торговли.
ИКБ считался одним из крупнейших в мире держателей авуаров. Залоги, боны, валюта, фантастическое количество разнообразных побочных сделок, обменные операции, опционы и так далее. Всего в штате банка работало четыре тысячи человек, семьсот из них — в лондонском отделении. Сара бросила отчеты на пол. Что ее действительно интересовало, так это доклад Английского банка. Здесь содержалась сугубо конфиденциальная информация.
Ничего не скажешь, приведенная здесь статистика действительно настораживала. В 1992 году чистая прибыль ИКБ составила 300 миллионов фунтов стерлингов. Внешнеторговые операции, которыми под руководством Данте Скарпирато занимались трое маклеров, начав со стартового капитала в 28 миллионов и доведя его до 45. Фантастический результат.
Даже Сара, привыкшая к цифрам, которыми оперируют в Сити, была потрясена. «Финли», где той же работой занимались пятеро, из 15 миллионов сделал в 1992 году 18, и такая прибыль считалась весьма внушительной.
Далее, привлекало внимание то, что столь значительный скачок в прибылях ИКБ непосредственно связан с приходом Данте Скарпирато. В 1991-м, за год до его появления, доход составил 9 миллионов. И вот, всего за двенадцать месяцев, — 45. Баррингтон прав: этот Данте либо гений, либо мошенник.
