Они беседовали у рыбного рынка, разбитого на пустыре против улицы Уньан, там, где заезжие цирки обычно возводят свои шатры. Негритянки продавали здесь мингау>[12] и кускус>[13], вареную кукурузу и пирожки из тапиоки. Здесь ежедневно еще до пробуждения города собирались фазендейро, привыкшие у себя на плантациях вставать на заре, и кое-кто из городских жителей — доктор, Жоан Фулженсио, капитан, Ньо Гало, иногда судья и Эзекиел Прадо (этот почти всегда являлся прямо из ближайшего дома терпимости).
Они приходили сюда якобы для того, чтобы купить свежую, только что выловленную рыбу, которая, еще живая, билась на столах базара, но на самом деле ради дружеской беседы. Они обсуждали последние события, высказывали предположения насчет дождя, урожая и цен на какао. Некоторые, например полковник Мануэл Ягуар, приходили так рано, что могли наблюдать, как покидают кабаре «Батаклан» запоздалые посетители и как рыбаки выгружают из лодок корзины с рыбой, которая поблескивает в лучах утреннего солнца, как серебряные лезвия. Полковник Рибейриньо, владелец фазенды «Принсеза да Серра», человек простой и добрый, хотя и очень богатый, почти всегда был тут, когда Мария де Сан-Жорже, красивая негритянка, отлично приготовлявшая мингау и кускус из маниоки, спускалась с холма с лотком на голове, одетая в цветастую ситцевую юбку и подкрахмаленную кофту с вырезом, наполовину обнажавшим ее полные груди. Сколько раз полковник помогал ей опускать на землю котелок с мингау и расставлять лоток, стараясь при этом заглянуть за вырез!
Некоторые приходили прямо в домашних туфлях, в пижамных куртках, надетых со старыми брюками.
Доктор здесь в таком виде, конечно, никогда не появлялся. Вообще создавалось впечатление, будто он и на ночь не снимает свой черный костюм, ботинки, стоячий воротничок с отворотами и строгий галстук. Программа ежедневно была одна и та же: придя на рыбный рынок, они съедали по порции мингау, потом следовала оживленная беседа, обмен новостями, сопровождавшийся раскатистым хохотом. Затем они шли к главному причалу порта, задерживались там ненадолго и расходились почти всегда у гаража Моасира Эстрелы, где семичасовой автобус забирал пассажиров на Итабуну…
Но вот снова раздался пароходный гудок, долгий и веселый, — он, казалось, хотел разбудить весь город.
— Видно, получил лоцмана. Теперь будет входить в гавань.
— Да, наш Ильеус — колосс. Ни одному краю не суждено такое будущее.
— Если какао в этом году подорожает и цена на него поднимется хотя бы до пятисот рейсов, то при нынешнем урожае у всех будет много денег… провозгласил с алчным видом полковник Рибейриньо.
— Даже я решил купить хороший дом для семьи. Куплю или построю… — объявил полковник Мануэл Ягуар.
— Ну вот и отлично! Наконец-то решились! — одобрил капитан, похлопывая фазендейро по спине.
— Давно пора, Мануэл… — усмехнулся Рибейриньо.
— Дело в том, что младших детей скоро придется отправлять в колледж, я не хочу, чтобы они оставались невеждами, как старшие, как их отец. Хочу, чтобы хоть один стал бакалавром, получил кольцо>[14] и диплом.
— Вообще, — заявил доктор, — богатые люди вроде вас обязаны способствовать прогрессу города, сооружая удобные и светлые коттеджи, бунгало, особняки.
Посмотрите, какой дом на набережной построил себе Мундиньо Фалкан, а ведь он прибыл сюда всего два года назад, к тому же он холост. В конце концов на кой черт копить деньги, если ты живешь на плантации без всякого комфорта?
— А я вот думаю купить дом в Баие. И отправить туда семью, — сказал полковник. Он был крив на один глаз, а левая рука у него была повреждена со времен вооруженных схваток.
— Это непатриотично, — возмутился доктор. — Где вы нажили свои капиталы — в Баие или здесь? Зачем же вкладывать деньги в Баие, когда вы их заработали в Ильеусе?
— Спокойно, доктор, не шумите! Ильеус очень хорош, никто не спорит, но вы же понимаете, что Баия — столица, там есть все, в том числе и хороший колледж для ребят.
Доктор не унимался:
— Как же не шуметь? Ведь, приезжая сюда с пустыми карманами, вы набиваете их здесь, богатеете, а потом отправляетесь тратить деньги в Баию.
