Эффектный мифологический образ, выбранный Расселом, малопригоден и для того, чтобы символизировать судьбу человечества вообще. Уж если искать символику Завтра планеты Земля, то не лучше ли взять реальные дела нашего Сегодня? Разве большой путь, ведущий свое начало от Октября семнадцатого года, не стал столбовой дорогой в будущее для всех народов? Не по нему ли весь мир может теперь намечать контуры своего Завтра?
Диалог Д. Холдейна и Б. Рассела затрагивал, казалось бы, общечеловеческую проблему. Увы, его участники не заметили (или сбросили со счетов?) появление на международной арене нового строя — социалистического. Между тем оно сразу же лишило дилемму «Дедал или Икар?» глобального звучания, ограничив ее рамками буржуазного строя. Оно дало миру новую альтернативу и перевело спор между оптимистами и пессимистами, вещавшими от имени буржуазного общества, в иную плоскость — в диалог между социализмом и капитализмом.
Вы помните и другой диалог тех времен — он касался на первый взгляд судеб одной только России, а на деле приобрел всемирно-историческое значение.
Встретившись в 1920 году с В. Лениным в Москве и познакомившись с его замыслами, с программой электрификации, Г. Уэллс вскоре написал: «Можно ли представить себе более дерзновенный проект в этой огромной, равнинной, покрытой лесами стране, населенной неграмотными крестьянами, лишенной источников водной энергии, в которой почти угасла торговля и промышленность? …В какое бы волшебное зеркало я ни глядел, я не могу увидеть эту Россию будущего, но невысокий человек в Кремле обладает таким даром».
Недооценка возможностей нового строя соотечественником Д. Холдейна и Б. Рассела, знаменитым оракулом от литературы, с которым, казалось бы, едва ли кто способен поспорить в умении видеть будущее, стала ныне хрестоматийным примером недальновидности.
Ну а теперешние пророки? Конечно, они не чета прежним: у них на вооружении самоновейший инструментарий, включающий и электронно-вычислительные машины, и теоретико-вероятностные расчеты, и специально разработанные приемы (метод Дельфийского оракула, мозговые атаки, система паттерн, многие другие). Появилась даже специальная дисциплина — футурология («наука о будущем»), которая становится все более модной на Западе и которую там нередко противопоставляют всему учению о коммунизме с его историко-материалистической, марксистско-ленинской методологией.
«Ни единому из этих профессоров, способных давать самые ценные работы в специальных областях химии, истории, физики, нельзя верить ни в едином слове, раз речь заходит о философии. Почему? По той же причине, по которой ни единому профессору политической экономии, способному давать самые ценные работы в области фактических, специальных исследований, нельзя верить ни в одном слове, раз речь заходит об общей теории политической экономии. Ибо эта последняя — такая же партийная наука в современном обществе, как и гносеология. В общем и целом профессора-экономисты не что иное, как ученые приказчики класса капиталистов, и профессора философии — ученые приказчики теологов».
Эти ленинские слова звучат сейчас удивительно злободневно. В труде «Материализм и эмпириокритицизм» (1908), откуда они взяты, дан глубокий и поучительный анализ тогдашнего переворота в науке, когда многие видные философы потеряли самообладание в обстановке «кризиса в естествознании». Характеризуя тогдашнюю ситуацию как «новейшую революцию», потрясшую умы, В. Ленин писал: «Реакционные поползновения порождаются самим прогрессом науки». А в 1922 году еще раз подчеркивал, что «именно из крутой ломки, которую переживает современное естествознание, родятся сплошь да рядом реакционные философские школы и школки, направления и направленьица».
Сейчас, когда научно-техническая революция порождает на Западе растерянность и фаталистические настроения, ленинские работы приобретают особую актуальность. Они вооружают нас методологически, помогают разобраться в сути новейшего «социального кризиса», вызванного «переломной ситуацией», в истоках «разочарования в прогрессе», в подлинной ценности фразы о пресловутой «демонии науки и техники» и т. д. и т. п.
