Фундамент оптимизма - страница 15
Вот что такое, оказывается, время! А на первый взгляд даже слово само какое-то вялое, настраивающее на созерцательный лад: вечность, бесконечность, неизменность. То ли дело энергичное слово «темп»! Между тем в буквальном переводе с латыни оно означает именно «время». Вот и попробуем, отталкиваясь от этого понятия, поискать мерило исторических изменений.
До сих пор наши исторические экскурсы и параллели давали ощущение резких контрастов между веком нынешним и веком минувшим. Но они не стали еще основой некой шкалы, позволяющей более или менее строго оценить масштабы уже существующих и пока только наметившихся сдвигов, чтобы точнее судить об ожидающих нас перспективах.
«Шкала» значит «лестница». А ее ступеньки-деления в нашем случае — равные периоды времени. Попробуем представить себе шаг за шагом восхождение человечества по маршам эпох.
Только вот какие взять интервалы времени? Какими должны быть показатели изменений?
Отступив назад на 275 лет, мы убедились, что период с 1700 года по сей день огромен, он вместил великое множество событий, преобразовавших облик мира. Но ведь и 275 лет, предшествовавших 1700 году, тоже срок немалый! Вроде бы те же 100 тысяч суток…
Те же, да не те. Попробуем сравнить оба отрезка: отсчитав 275 лет от 1700 года в обратном направлении, перенесемся в первую четверть XV века.
…В 1404 году в Москве впервые появилось «часомерье». «Самодвижное и самозвонное», оно казалось летописцу настоящим чудом техники. Что же оно собой представляло?
Огромные гири на цепях, деревянный круг со славянскими буквами, нанесенными на него вместо цифр, а рядом, под аркой, колокол. Стрелок не было, диск вращался сам. Такими или примерно такими оставались кремлевские куранты не только в XV, но и в XVI, даже в XVII веке. В 20-е годы XVII века их заменили более совершенными, сооруженными семьей русских умельцев — Жданом, его сыном Ш. Ждановым и внуком А. Шумиловым — под руководством аглицкого мастера X. Галовея.
Новое чудо техники имело тот же вращающийся диск и указывавшую на него единственную стрелку, неподвижно укрепленную на башне. Только на сей раз рядом с буквами стояли еще и арабские цифры, причем их было не 12, а 17. Дело в том, что тогда велся свой отдельный счет дневному времени (от восхода до заката) и свой ночному. Ну а так как долгота дня меняется от суток к суткам, то рано или поздно разница могла стать зело заметной даже для галовеевского инструмента, у которого самыми мелкими делениями были «получасья».
Поправки вносил неусыпный страж точности Ш. Жданов: ухватившись за огромный, поперечником 5 метров, дубовый циферблат, он переводил его на новое ночное или дневное расписание. Сигналом точного времени служил солнечный луч, когда он гас или вспыхивал на золоченых флюгерах кремлевских шпилей. В пасмурную погоду, как вы сами понимаете, жрецу седого Хроноса ничего не оставалось, как полагаться на свою интуицию, на шестое чувство государева часовых дел мастера.
Конечно, контраст будет заметен и при сопоставлении с началом XVIII века. Но насколько контрастней разница между XVIII и XX столетиями!
Сегодня, как и столетия назад, с той же Спасской башни регулярно раздается бой кремлевских курантов. Теперь его допустимая суточная погрешность доведена до миллионных долей секунды.
На страже точности стоит Государственный эталон времени и частоты СССР. В аппаратном зале бесшумно «тикают» необычные ходики без гирь, без цепей, без пружин и стрелок — атомные часы. В них роль маятника выполняют микрочастицы вещества, колеблющиеся с невообразимо высокой, а главное, с удивительно постоянной частотой. Такие устройства могут ошибиться лишь на одну секунду за 300 лет.
Время как бы уплотняется, все больше насыщаясь делами; цена каждого мгновения оказывается все выше и выше.
Мгновение… Если иметь в виду первоначальное значение понятия (время, за которое человек успеет моргнуть), то оно длится около 0,5 секунды. Когда-то слово «миг» ассоциировалось с неуловимо малой, ничтожной частицей бытия, которой можно было смело пренебречь. А сегодня?
